Может быть, уже вернулись в лагерь, пока он находится здесь, в Черных Холмах? Ему всегда доставляло огромную радость видеть, как военные отряды возвращались домой. Это событие обычно сопровождалось песнями, танцами, громким боем барабанов, ибо в лагерь въезжали победители, нагруженные добычей и увешанные скальпами. Конечно, так бывало не каждый раз. Случалось, что боевые тетоны возвращались ни с чем, даже везли с собой раненых или убитых, но это скорее было исключением из правил. Таким исключением стал неудачный поход военного отряда, в котором погибли старший брат Апы Ямини и родной дядя. В сердце юноши шевельнулась острая боль, когда он вспомнил об этой утрате. Брат был для него образцом для подражания. Он гордился им и любил безмерно. Теперь его нет, а Апа Ямини часто видит брата во сне, смеется и разговаривает с ним, словно они никогда не разлучались. Боль в груди юноши усилилась при мысли о том, что над его семьей тяготеет какое — то злое проклятие. В обширном типи, которое когда-то вмещало пять человек, осталось лишь двое — он сам и его отец. Полгода назад от укуса ядовитой змеи умерла единственная сестра. А три месяца спустя не стало горячо любимой матери, тихо угасшей от неизлечимой болезни белых людей.
Семейные утраты не могли не сказаться на внешнем облике Апы Ямини. Черты его молодого свежего лица приобрели твердость, в темных блестящих глазах затаилась грусть, между бровей пролегла заметная складка. «Чем сейчас занимается отец? — подумал юноша. — Наверное, отправился на охоту. Когда я уходил в Черные Холмы, запасы мяса подходили к концу».
Отец просил его быть мужественным и целеустремленным. Вложил ему в руки кисет с табаком, деревянную трубку, палочки для разжигания огня. Обнял его.
— Сынок, второй день поста будет самым трудным, — говорил он. — Переживешь его, и тебе станет легче.
— Я знаю, отец, — отвечал Апа Ямини. — Я выдержу испытание и вернусь домой с новым именем и с духом-покровителем.
И вот этот второй день поста наступил. Для весеннего времени жара стояла невероятная. С растущим чувством голода он справлялся успешно, но мучительная жажда была нестерпимой.
Апа Ямини, чтобы отвлечься, часто набивал трубку табаком и раскуривал ее от небольшого костра, который он устраивал с помощью палочек из жухлой сухой травы и раскрошенного бизоньего кизяка.
Делая глубокие затяжки, он медленно выпускал клубы белесого дыма, наблюдая, как едва заметные ветерки относили его прочь от уступа. Игривые козлята вновь и вновь привлекали внимание юноши. Но как только они приближались к воде, он отворачивался, боясь, что вид пьющих из ручья животных сгонит его с уступа вниз, к живительной влаге.
