Жаклин весело напевала, стоя под теплыми струями душа. Почти одиннадцать, а Реймонд еще спит.
И неудивительно! Прошлая ночь была невероятной, потрясающей.
Сначала Жаклин была потрясена неожиданной переменой в своем обычно всегда нежном и внимательном муже-любовнике. Но скоро эта перемена так возбудила ее, что она уступила и ответила на его бурную страсть с не меньшим пылом. И их любовный поединок, начавшийся в гостиной, закончился лишь несколько часов спустя в спальне.
Ей оставалось только надеяться, что Реймонд будет проигрывать каждую субботу, если это оказывает на него такое возбуждающее действие. Только полное физическое изнеможение заставило его остановиться, и они заснули, так и не разомкнув объятий, сплавленные воедино бешеной, неистовой страстью…
Жаклин провела мыльной губкой по груди и вздрогнула. Ох, как больно! Но ничего, это скоро пройдет, она вотрет что-нибудь успокаивающее.
Да, мужа немного занесло. Она готова признать, что любовная игра была потрясающе возбуждающей, однако сомневалась, сможет ли выносить подобное каждую ночь…
Зато прошлая ночь развеяла ее глупые подозрения по поводу любовной интрижки Реймонда с Веселой вдовой. Ни один мужчина не смог бы сделать того, что сделал он, если бы раньше занимался любовью с другой. Только если бы продал душу дьяволу…
Нет, в этом отношении ей беспокоиться не о чем. И не надо больше ревновать, когда муж отправится играть в следующую субботу.
И Жаклин снова начала весело напевать.
Реймонд проснулся с ощущением тяжелого похмелья, взглянул на часы и обнаружил, что уже почти одиннадцать. Он застонал, прислушался к шуму воды в ванной и подумал, что надо вставать — скоро должен был заехать Вудроу.
Но сил не было. Прошлой ночью он отдал все, которыми располагал.
Прошлая ночь…
Все сложилось не так, как он планировал. То, что он мнил актом изощренной мести, превратилось в самый волнующий в его жизни сексуальный эксперимент. Да, эта женщина настоящая колдунья. Воплощенная дьяволица…
Внезапно вода перестала литься и дверь ванной открылась. Перед ним стояла Жаклин с розовыми щеками, с блестящими волосами и глазами, завернутая в большое белое махровое полотенце. На обнаженных руках поблескивали капли воды.
— Наконец-то ты соизволил проснуться, — произнесла она с улыбкой и подошла, мягко ступая по светлому пушистому ковру.
Все в спальне и смежной с ней ванной было выдержано в светлых с серебром тонах, и Реймонд считал убранство довольно пресным, но Жаклин оно нравилось. Она находила его весьма элегантным.
