Пока же внимание Тильды снова вернулось к Рашаду. Она не могла отвести взгляд от его красивого лица. Но ведь за этот месяц девушка почти не видела мужа. Ее дни состояли из изучения истории Бахара, бахарского языка и королевского этикета, не говоря уже о выборе подвенечного платья, походах по магазинам, бесконечных светских мероприятиях и знакомстве с родными Рашада.
Каждую ночь Тильда ложилась в постель совершенно измотанная, но еще долго лежала без сна. Их спальни находились далеко друг от друга, и у Тильды не было надежды, что Рашад придет к ней. Медленно, но верно его холодность начала бесить девушку. Он прислал ей все документы о передаче дома Бет и о списании долга, и она передала ему записку с благодарностью.
Но Рашад так и не пришел к ней. Она сама велела ему оставить ее в покое, и он, который никогда в жизни не делал так, как ему указывали, действительно оставил Тильду одну.
Девушка изучила все его привычки.
Рашад вставал в пять утра и ездил верхом по пескам. Обедал с отцом или на кухне с прислугой. Полдничал редко. Был трудоголиком. Ездил в командировки дважды за то время, пока Тильда жила во дворце, а она сходила с ума от волнения, не спит ли он там с другой женщиной. Каждый день Рашад присылал Тильде цветы или звонил. На все ее колкости не обращал никакого внимания. Иногда девушке хотелось разбить телефон об стену, но она знала, что Рашад посчитает ее капризным ребенком, и не хотела этого.
Сейчас Тильда с завистью наблюдала за тем, как Рашад общается с ее родственниками. Даже Джеймс, переживавший трудности переходного возраста, с удовольствием принимал участие в разговоре.
— Где твоя мать? — поинтересовался Рашад у Тильды чуть позже. — Она переутомилась после путешествия? Поднялась в комнату для гостей, чтобы отдохнуть?
— Мамы здесь нет. Она не смогла приехать.
— Почему? — удивился Рашад.
— Я не стану тебе ничего говорить, чтобы ты снова не обвинил меня в том, что я рассказываю слезливые истории.
— Расскажи, Тильда, — стал настаивать Рашад.
Девушка покраснела.
— Хорошо, — сказала она после долгой паузы. — У мамы агорафобия. Прошло уже больше четырех лет с тех пор, как она в последний раз выходила куда-то. Все время сидит дома. Боится выходить на улицу.
— Агорафобия? Ты должна была сообщить мне об этом раньше!
— Зачем? Ты хотел лишь заставить мою мать заплатить. Тогда тебя не интересовали рассказы об ее здоровье. Слишком поздно теперь строить из себя заботливого мужа, — обвиняющим тоном произнесла Тильда.
