Хьюиш, сидевший рядом, пребывал, однако, в весьма приподнятом настроении, которое отчасти было напускным. Как ни был он храбр, мы бы сказали - храбростью мелкого хищника, ему все время требовалось подбадривать себя интонациями собственного голоса, оскорблять все, достойное уважения, бросать вызов всему значительному, требовалось лезть вон из кожи, чтобы переродить ирода в какой-то отчаянной браваде перед самим собой.
- Ну и жарища, мать честная! - говорил он.- Адова жарища. Ничего себе, подходящий денек, чтобы окочуриться! Слушайте, ведь чертовски забавно быть укокошенным в такой день. Я бы предпочел загнуться в холодное морозное утро, а вы? (Поет.) "Мы водим, водим хоровод холодным зимним утром". Честное слово, я не вспоминал эту песню лет этак десять. Я ее пел, бывало, в школе в Хэкни, Хэкни Уик. (Поет.)
"Портной, он делает вот так, он делает вот так". (Снова говорит.) Чушь собачья! Ну, а что вы думаете насчет будущего? Что вам больше по нраву: райские чаепития либо адское пламя?
- Заткнитесь! - ответил капитан.
- Нет, я правда хочу знать,- настаивал Хьюиш,- это для нас с вами очень важно, старина. Практическое руководство к действию. Нас с вами через десять минут могут укокошить: одного отправят в рай, другого в ад. Вот отменная будет шутка, если вы возьмете и вынырнете с улыбочкой из-за облаков, и ангел вас встретит с бутылкой виски с содовой под крылышком. "Хэлло,говорите вы,- давайте ее сюда, я с удовольствием".
Капитан застонал. Пока Хьюиш храбрился и кривлялся, спутник его был погружен в молитву. О чем он молился? Бог знает. Однако из глубины его противоречивой, неразумной, взбудораженной души потоком изливалась молитва, несуразная, как он сам, но прямая и суровая, как смерть, как приговор.
- "Ты видишь мя, господи..." - продолжал Хьюиш.Помнится, так было написано в моей Библии. И Библию помню, все-то там про Аминадава {Библия, I книга Царств} и прочих людишек. Да, господи!- обратился он к небу.- Сейчас у тебя глаза на лоб полезут, обещаю тебе!
Капитан рванулся к нему.
- Без богохульства! - закричал он.- Я не потерплю богохульства у себя в шлюпке!
- Ладно, кэп,- отозвался Хьюиш.- Как вам угодно. Какую закажете новую тему: дождемер, громоотвод или музыкальные стаканы? Любой разговор наготове: суньте монету в щель и... Эй! Вон они! -закричал он вдруг.- Ну, теперь или никогда! Что он, стрелять, что ли, собирается?
И плюгавенький Хьюиш выпрямился, принял настороженную лихую позу и вперил взгляд в противника.
