– Четыре года назад ты так не считал.
– Считал.
Она взглянула Алекосу в глаза, строго приказывая себе не верить ни единому его слову.
– У тебя интересный способ проявлять свою заинтересованность.
– Ты первая женщина, которой я решился сделать предложение.
– Но не последняя.
– Я не предлагал Марианне замужество.
– Но собирался.
– Я больше не желаю слышать ее имя. Она не играет никакой роли в наших с тобой отношениях. Скажи мне, почему у тебя темные круги под глазами?
– Темные круги под глазами у меня из-за тебя. Борьба с тобой утомляет.
– Тогда прекрати бороться.
Зачем? Чтобы выставить себя на посмешище так же, как и в первый раз? Броситься в объятия к мужчине, который не желал ее? Нет. Ни за что, даже принимая во внимание тот факт, что она носит его ребенка.
– Если ты ожидаешь, что я просто сдамся, то тебя постигнет жестокое разочарование. Я никогда не стану покорной.
– Мне не нужна покорность. Мне нужна честность.
– Странно слышать это от тебя. Когда ты сам говорил мне, что в действительности чувствуешь?
Лишь легкое подрагивание мускула на лице Алекоса выдавало степень его напряжения.
– Мне действительно трудно открыться, – медленно произнес он. – Я не такой, как ты. Ты всегда говоришь, что думаешь.
– Так я решаю свои дела.
– А я решаю все вопросы в одиночестве всю жизнь. У меня никогда не возникало желания с кем-то поделиться.
Келли снова взяла свой стакан.
– Тогда я могу отправляться домой, – заключила она.
– Нет. Есть вещи, которые я хочу рассказать тебе. Вещи, которые я должен был сообщить еще четыре года назад.
Судя по его тону, разговор не предвещал ничего хорошего.
– Я стану тебя ненавидеть за то, что ты собираешься мне сказать? – вяло спросила она.
– Я думал, ты уже ненавидишь меня.
– Так и есть. Поэтому можешь начинать. Я не люблю все это напряженное ожидание. Ненавижу, когда ведущий шоу говорит: «А победителем становится…», а потом долгая-долгая пауза, а ты сидишь и думаешь: «Боже, да назовите вы уже это имя».
Осознав, что Алекос смотрит на нее как на сумасшедшую, Келли пожала плечами.
– Что? В чем дело? – спросила она.
Алекос медленно покачал головой:
– Ты никогда не говоришь того, чего я ожидаю услышать.
Келли со стуком опустила стакан на стол.
– Я просто хочу, чтобы ты сказал, что хотел, пока ожидание не убило меня! Я опозорила тебя? Я слишком много болтала? Была неряшлива? – перечислила она причины, по которым Алекос оставил ее четыре года назад. – Я слишком много ем?
– Я обожаю твое тело, нахожу привычку разбрасывать вещи удивительно милой, меня всегда изумляло и завораживало твое умение говорить то, что думаешь, и ты никогда не позорила меня.
