Грядущее восстание | страница 37

Тот, кто знавал обездоленную радость людей, живущих в этих кварталах Нового Орлеана еще до катастрофы, кто помнит то недоверие к государству, что еще тогда царило там, и те массовые практики повседневного выживания, которые там бытовали, не удивится, что все это стало возможно после бедствия. Тот же, кто, напротив, живет анемичной и атомизированной повседневностью наших спальных кварталов-пустынь, усомнится, что на свете бывает столь отважная решительность и способность к самоорганизации. Однако вспомнить эти жесты и поступки, задавленные годами нормализованной жизни — таков единственный способ не загнить заодно с этим загнивающим миром. Да наступит эпоха, которую мы сможем любить!

Первая мировая мясорубка 1914–1918 годов, позволившая разом избавиться от большей части пролетариата городов и деревень, велась во имя свободы, демократии и цивилизации. Казалось бы, во имя тех же самых ценностей ведутся вот уже пять лет спецоперации по точечным зачисткам, знаменитая «война против терроризма». Однако на этом сходство заканчивается. Цивилизация перестала быть той первичной очевидностью, экспортируемой аборигенам. Свобода уже не является тем словом, которое пишут на стенах, за ним теперь, словно тень, следует слово «безопасность». А демократия повсюду растворяется в ничем не прикрытых чрезвычайных законодательных мерах — например, в официальном восстановлении пыток в США или во французском законе Пербена II.[39] Всего за один век свобода, демократия и цивилизация были превращены в гипотезы. Вся работа господствующих состоит отныне в обустройстве материальных и моральных, символических и социальных условий, в которых эти гипотезы более-менее подтверждаются, в конфигурации пространств, где они как бы функционируют. А для этого все средства хороши, в том числе, и наименее демократические, наименее цивилизованные, наиболее секуритарные. Неудивительно, что за это столетие демократия постоянно разрождалась фашистскими режимами, что цивилизация всегда рифмовалась, под вагнерианские мотивы или под музыку Iron Maiden, с уничтожением, и что свобода в 1929 году скалилась нам двойным ликом банкира, выбрасывающегося из окна, и семьи рабочего, умирающей с голоду. С тех пор — примерно с 1945 года — было уговорено, что манипуляция массами, деятельность секретных служб, ограничение общественных свобод и полный суверенитет разнообразных полиций — нормальные и законные способы обеспечения демократии, свободы и цивилизации. На последнем этапе этой эволюции появляется мэр-социалист Парижа, дающий финальную отмашку городскому замирению, полицейской зачистке народного квартала.