Шестого декабря 2001 года европейские министры юстиции и внутренних дел приняли рамочное соглашение с целью гармонизации законодательств стран-членов в отношении определения террористического акта. Инкриминирование преступления обретает откровенно политический характер, поскольку фокусируется на намерениях.
Преступление теперь считается террористическим, когда оно «имеет целью разрушение политических, экономических и общественных структур страны» и «ставит задачу ее серьезной дестабилизации». Понятие дестабилизации и разрушения политических и политических структур страны позволяют перейти в прямую атаку против протестных движений. Ведь определяет нормальность или ненормальность оказываемого на власть давления не кто иной, как сама власть. Вся категория терроризма в целом сконструирована таким образом, что государство само решает, что является терроризмом, а что нет. В этом контексте демонстрация или любая другая акция, например занятие какого-либо публичного места и объекта инфраструктуры или блокирование общественного транспорта, совершаемые для оказания давления на государство с целью принудить его принять меры по социальной защите или прекратить сворачивание социальных программ, теперь могут быть приравнены к террористическим действиям.
Занять позицию в нынешней войне
Эта книжка, найденная в личных вещах молодых людей, не «учебник повстанца». Это и не книга по философии и революционной теории. Это своего рода манифест, катализатор критики, квинтэссенция устремлений недавних протестных движений, потрясших Францию. Она дает точный слепок современного французского общества в виде семи кругов, наподобие дантовского Ада, семи сфер жизни, каждой из которых специалисты на присущем им языке ставят диагноз катастрофического кризиса: внутреннее самоощущение человека, общественные отношения, труд, урбанизм, экономика, экология и политика.
Для читателя, тем более для читателя российского, не имеющего доступа к новейшей литературе по политике на иностранных языках, это книга позволит понять, в каком политическом и общественном контексте разворачиваются бои на современном социальном фронте, сотрясающие в последние годы Францию. Речь идет о мобилизации старшеклассников и студентов, о забастовках и бунтах в пригородах — всех движениях, образы которых в медиа распространялись по всему миру, причем без каких-либо объяснений их смысла и требований. И понятно почему: таким образом СМИ нейтрализуют протестный потенциал этих действий. Было бы абсолютно неверным усматривать в пригородных бунтах восстание «мусульман», каковыми они по преимуществу предстали в российских массмедиа. Последние события во Франции следует рассматривать через призму истории политической борьбы и трактовать их как неконвенциональные формы политического выражения, противостоящие классическим формам политического участия — голосованию или уличным демонстрациям.
