Ей понравилось, как от него пахнет, чем-то таким, кожаным или бензиновым, но приятно, так приятно, очень по-мужски.
Все пассажиры всполошенно бегали внутри и немного вокруг маршрутного такси, водитель демонстрировал безупречное знание русского мата, что-то происходило еще, Марго с усилием встала с колен неизвестного, и ответила запоздало: «Кажется, я тоже — за мантры». «Срост! — обрадовался неизвестный. — Пошли обсудим! Меня, кстати, Юраня зовут, мля, а тебя?»
Марго ужаснулась лексикону и ситуации, но ответила.
Тамара Мироновна, женщина скромной профессии, но немаленького ума, официально представила друг другу Лялю («ой, прямо наша мать родная, — одернулась под гневным взглядом, — сестра прям она мне родная, — и, уловив свистящий шепот, наконец, выправилась, — благодетельница наша, конечно, а как же, благодетельница, как есть!..») и Военного Строителя («мой хороший товарищ, Серафим Палыч, специалист и инженер…»). Помолчала и с натугой выдавила: прошу любить и жаловать, — фраза казалась Тамаре Мироновне идиотской и бессмысленной, но, судя по реакции окружающих, свою роль все-таки сыграла.
Далее Тамара Мироновна отошла по нуждам производства к самогонному аппарату, несколько барахлившему и тем самым безмерно Тамару Мироновну огорчавшему, уселась на табурет и стала с пристрастием наблюдать за процессом.
В небольшой кухоньке Флигеля стараниями новой хозяйки, сторожихи и инвалида войны царило некоторое безумие. Во-первых, несмотря на огромное количество детей, обеденного стола она не держала, и не то чтобы как-то принципиально, а так получилось. Дети в несколько неравных смен питались стоя у подоконнника, либо сидя у подножья рассыхающегося, но все равно прекрасного буфета, дарованного с барского плеча семейством Старосельцевых. Законное же место обеденного стола занимала серебристого металла специальная крепкая стоечка, на стоечке уютно размещался перегонный куб, который на самом-то деле был никакой и не куб, а скорее усеченная пирамида, что неважно. Во-вторых, Тамара Мироновна оказалась большой поклонницей старинного индийского учения аюрведа, которое призывает сосредоточиться на себе и своих поисках Пути, а не намывать бесконечно такие ничтожные атрибуты бытия, как тарелки, полы или, упаси госсподи, окна. Проще говоря, у Тамары Семеновны было убедительно грязно как на кухне, так и в иных прочих помещениях. И ничего страшного, между прочим, подумаешь, немного вымазано — тут и там. Ну и еще чуточку здесь. Главное, чтобы не было войны, чтобы все живы-здоровы, мирного неба, вкусного хлеба, чистой воды и никакой беды.
