Телефон Кати, подруги Лёнчика, был отключен. Общие знакомые вдруг резко куда-то поисчезали, а те немногие, кого всё-таки удалось найти, разводили руками: не знаем, не видели, «может, эмигрировал?»
В «Ново-Васнецовке» всё шло своим чередом: педагоги преподавали, учащиеся рисовали. Рустам не поменял привычек и продолжал всё так же носить на шее свой микрочип — очевидно, следствие не утруждало себя проработкой экзотических версий, да и украденные полотна у Айрата Наильевича были явно не последние.
Миновала зима. Игорю исполнилось семнадцать. Впереди вырисовывалась перспектива надолго переехать в Лондон: близкий друг отца нашел для Игоря неплохую «стартовую площадку» — место дизайнера в компании, занимающейся внешними интерьерами… Жизнь постепенно упорядочивалась, а недавние события, связанные со странным человеком по имени Лёнчик, постепенно теряли свои краски и остроту эмоций, день за днем отступая в забвение…
Он заметил необычный автомобиль сразу, как только вышел из подъезда. Огромный, огненно-красный «ягуар» — даже здесь, в столице, где давно уже никого не удивить стильным и дорогим авто, этот грациозный, застывший у обочины монстр завораживал своими величественными и одновременно резкими чертами — истинный шедевр европейского автодизайна…
Игорь неторопливо пересек двор и направился к пешеходному переходу на другую сторону улицы. Сегодня последняя суббота апреля, и поэтому сначала он поедет в общагу к Митину, а затем — два варианта: либо — до утра в «Черную кобылу», либо — на Воробьевы горы; погода хорошая, девчонки будут, погуляем…
— Молодой человек, — послышался вдруг за спиной чей-то вкрадчивый голос с кавказским акцентом. — Где здесь ближайшая заправка?
Игорь обернулся.
Так и есть: голос раздавался из приоткрытого окна «ягуара».
— Вам нужно сейчас проехать прямо… — начал было Игорь и вдруг осекся. Стекло задней двери поползло вниз, а из-за него показалось до боли родное и знакомое лицо. Лицо Лёнчика Гордеева.
— Игореха! Братан! Наконец-то! А ну, залезай, живо!
Игорь хотел отвернуться, отойти, сделать презрительное лицо или сказать что-нибудь обидное… Но вместо этого он послушно подошел, распахнул дверцу и забрался внутрь автомобиля. Там, среди приглушенного хаоса поп-музыки и клубов сигарного дыма, в роскошном полумраке сверкающего серебра и кожи, его обнял тот, кто мог по праву называться самым дорогим на свете человеком — его лучший друг.
— Смотрю, идёт, не торопится! А мы тут уже два часа стоим! — балагурил Лёнчик. — Резо говорит, уезжать надо, завтра приедем, а я говорю: нет, давай ещё подождем, никуда он не денется… Ну, что, как жизнь, братуха?
