— Сейчас посидим, выпьем, пообедаем… С хорошими людьми пообщаемся, — понизив голос, он подмигнул Игорю и тихонько кивнул в сторону прихожей. — Ты последний раз когда с хорошими людьми общался? Вот то-то… Так что расслабься и наслаждайся жизнью. Сегодня ты обрел своих. Отныне ты — человек среди людей, Игореха!
* * *
В течение последующих трех месяцев о живописи они больше не говорили.
Было всё как-то не до того. То праздновали день рождения Кати: как оказалось — новой подруги Лёнчика, то с ритуалами и плясками «встречали лето», то отмечали чью-то годовщину свадьбы… У Леонида было много друзей, и все они были очень хорошими, достойными людьми, пренебречь светлыми датами которых было нельзя.
Впрочем, алкогольный момент Игоря особо не волновал. Пил он неохотно, зато очень любил слушать, о чем говорят старшие (хотя и собственных ровесников в квартире Леонида он повидал немало). А самое главное, ему очень нравились отношения, сложившиеся в этом уютном и, несмотря на свою кажущуюся многочисленность, всё-таки замкнутом мире: мире верных и мудрых друзей, веселых и легких характером подруг, бесконечно трогательных вечеров и пьяняще жарких ночей.
Экзамены пролетели как-то сами собой — он сдал их почти «на автомате», не вникая в процесс, так как последний год учился весьма неплохо. Отцу продлили командировку в Европу, и обещанную летнюю поездку в Лондон пришлось отложить до осени. Мать круглые сутки пропадала у себя в банке, не придавая особого значения переменам в образе жизни резко повзрослевшего сына…
Это первое его самостоятельное и, действительно, уже почти взрослое лето, Игорь запомнил на всю жизнь: ведь именно тогда, в те безумные летние месяцы, он и был, пожалуй, по-настоящему счастлив. А потом…
А потом наступила осень.
Отчетливо и в деталях память сохранила тот недолгий и одновременно самый, наверное, важный в его жизни разговор с Лёнчиком, произошедший в первых числах сентября.
Они сидели на кухне, одни, среди неубранной, оставшейся с ночи посуды, и вместо музыки слушали дождь, который уже вторые сутки стучал по ржавому, давно не крашенному подоконнику.
Лёнчик курил за столом, стряхивая пепел прямо на грязный пол кухни и время от времени совершая глотки из небольшой узкой бутылки «Глен Клайд», стоявшей на краю стола.
Игорь, который вошел буквально несколько минут назад, расположился в одном из кресел и, выждав, как и положено преданному другу, некоторое время, сдержанно произнес:
