— Я ощущаю себя гражданином великой страны. Которая любит меня, как родного сына.
— Сейчас ты наскребешь себе десять суток «языка», — проворчал надзиратель, нетерпеливо поглядывая на часы, — и вместо свободы…
— Скажите, господин Ветров, — её взгляд не выражал ничего, кроме холодного равнодушия, граничащего с презрением. — В чем вы больше всего нуждались в течение этих шести лет?
— В том же, в чем нуждаетесь и вы всю свою жизнь.
— Что?! — она на мгновение изменилась в лице. — Ты с кем разговариваешь?!
— Все эти годы мне не хватало дела, которое придало бы смысл моему существованию, — усмехнулся Игорь. — А вы о чем подумали?
— Он мне больше не нужен, лейтенант, — Кассель опустила слайдшутер и повернулась к надзирателю. — Продолжайте, а мне ещё нужно посетить операторскую.
— По коридору прямо и налево, — кивнул тот. — Узкая черная дверь без номера. Найдете?
— Думаю, да. У вас тут сложно заблудиться.
Она ещё раз бросила взгляд на Игоря.
— Когда окажетесь здесь снова, господин Ветров, то свяжитесь со мной, и я постараюсь обеспечить вас достойным занятием на весь ваш срок. До свидания.
* * *
Никакой «встречи у ворот», как это любят изображать в дешевых «призон-файтах», разумеется, не было.
То, что в «Полигоне» называли Воротами, являлось одноэтажным, похожим на ангар, бетонным строением, расположенным возле западной стены Внешнего Периметра.
Именно здесь спецтранспорт загружал освободившихся заключенных в своё стальное чрево, чтобы уже через полчаса высадить их на вокзале «Тула-33» — том самом, воспетом в тюремных легендах мифическом месте, куда стремится попасть каждый обитатель «Полигона». Месте, где начинается Свобода.
— Внимание! Каждому из вас выдана бюджетная карта для покупки билетов…
Игорь, как и другие пассажиры тюремного броневика, сидящие рядом с ним на низкой металлической скамье, почти не слушал глухой голос автоинформатора. Он ждал.
Наконец, транспорт медленно тронулся и, постепенно набирая скорость, подкатил к «Посту № 1».
Послышался лязгающий металлический звук раскрывающихся створок, и через минуту в салоне заметно посветлело: автомобиль прошел крытый шлюз Внешнего Периметра и, миновав контрольную полосу, выехал за пределы лагеря.
В узких, забранных стальной сеткой окнах вместо привычного серого бетона замелькали высокие мрачные ели.
— Девятнадцатое мая, — прошептал сосед Игоря. — Ровно пять лет. Слушай, а может, они впрыснули сюда «Циклон», и все мы уже умерли?
Он был очень худой, на голове — ни единого волоска, шея — сплошная татуировка: ошейник, по которому ползет паук. Наркоман?
