Владимир понял, что дело плохо. Если на территорию приходящего в себя, по тревоге, лагеря вторгнутся еще две или три группы сквирлов, то результат сражения предсказать будет ох как затруднительно. Обычно люди старались застать сквирлов врасплох, сегодня, похоже, нечто подобное удалось сквирлам. Владимир знал — что бы там ни случилось с маяком, его необходимо немедленно починить, ведь тогда территория лагеря станет вновь неприступной для подкрепления, которое в противном случае через считанные минуты вторгнется на толком не проснувшуюся базу землян, а даже один исполинский сквирл, проникнув на базу, со своей неуязвимостью и стремительностью мог натворить таких дел, что становилось жутко. Ведь, как это ни страшно звучит, жизнь Сашки Денисенко — не слишком высокая цена за остановленного исполинского сквирла. Если бы Сашка не расстрелял его из двух автоматов, тот, как закованная в броню лошадь крестоносцев, носился бы по всему лагерю, сея панику и смерть. Эти сквирлы были как-то своеобразно, выборочно разумны. К примеру, исполинский сквирл, услышав шум в казарме, вполне мог затаиться за дверью и начисто обкусывать головы одним резким броском своей узкой крокодильей башки всякому выбегающему оттуда бойцу. Или он запросто мог упасть наземь, притворяясь мертвым, даже если на самом деле был тяжело ранен, а когда к нему подойдет кто-нибудь слишком любопытный, перекусить его пополам. С другой стороны, исполинские сквирлы регулярно ловились на простой прием — один из ребят, закованный в броню, как древний рыцарь, шел на такого гиганта, вооруженный автоматом или гранатами. И даже если ему не удавалось справиться со сквирлом самостоятельно из-за собственной крайней неповоротливости, то за время, когда вожак сквирлов, ломая зубы о прочнейший сплав, пытался убить неуклюжую, но и неуязвимую наживку, бойцы, подоспевшие следом, могли преспокойно поливать из автоматов… приблизившись почти вплотную, абсолютно не способное переключиться на других обидчиков инопланетное чудовище. Было разработано уже немало тактических приемов, основанных на подобной выборочной непонятливости этих в целом разумных существ, приемов, позволявших свести к минимуму жертвы среди личного состава. Но исполинский сквирл, проникший в спящий лагерь, где он может показать все свои опасные, достойные наделенного рассудком существа умения в выслеживании и умерщвлении добычи, — это было хуже, чем кошмар. Сашка знал, что делал, выходя против него один на один. Вряд ли он надеялся остаться в живых — сквирлы, даже получившие смертельную рану, способны некоторое время продолжать атаку. И Сашка вдруг тоже оказался способен продолжать расстрел сквирла, лишившись головы. И такое бывает. Уничтожение вожака было столь важным еще и потому, что обычные, или, как их еще звали за их рост, собачьи, сквирлы, лишившись лидера, начинали вести себя бессистемно и нескоординированно. Но если не включить маяк, то две или три группы, возглавляемые лошадиными, иначе исполинскими, сквирлами, способны будут, вторгшись, перерезать чуть ли не всех бойцов отряда.
