— Легко вам говорить. Видели бы вы моего Джо, вы бы иначе запели. Какая там еда! Можно подумать…
— Как там Джо, кстати?
— Ох, сэр Пол, до чего ж я беспокоюсь! Сроду не видала его таким хворым, в чем только душа держится.
— Ну-ну, миссис Килбрайд, выше нос.
— Да, сэр Пол, если б вы его хоть одним глазком увидали, вы бы поняли…
— Ну-ну. Уверен, что вы волнуетесь совершенно понапрасну. У него просто тяжелый грипп, вот и все. Гм, кофе готов?
— Погодите. Вода еще не вскипела.
— «Нет… Нет, вода кипит…»
— Чего говорите?
Да нет, сэр Пол, она совсем даже не кипит. О чем вы толкуете? Вы ж ее видеть-то не можете.
— Извините, миссис Килбрайд, я был мыслями далеко отсюда.
— Оно и видать. Хотите чего-нибудь горяченького на завтрак? Яичницу-болтунью?
— Нет, спасибо. Просто поджаренный хлеб.
Нет, миссис Килбрайд, я вспомнил маленького мальчика, которого знал когда-то. Давным-давно. Мы вместе купались. На побережье в графстве Суффолк. Вернее сказать, купался он. Я еще стоял на берегу и осторожно пробовал воду ногой, а он уже бултыхнулся в море. И когда я его спросил, не ледяная ли вода, он воскликнул: «Нет, вода прямо кипит! Кипит!» Прелесть, правда? Я ему тогда крикнул: «Если вода кипит, почему нет пузырьков?» Но он к тому времени был уже далеко и не слышал.
— Вы купались? Даже не представляю.
— Не всегда же я был таким страшилищем, как теперь.
— Вам хлеб маслицем помазать?
— Да, пожалуйста.
— А джемом?
— Второй кусок, а первый не надо. Если, конечно, вы поджариваете два куска.
— Два, два. Джон еще не вставал?
— Нет. Джон тоже из тех, кто любит поваляться подольше.
— Просто я сунула нос в соседнюю комнату, а там на столе головоломка лежит, уже вся сложенная.
— Закончена, значит? Замечательно; стало быть, сегодня мы ею и займемся.
— Так она вам нужна для вашей книжки, что ли?
— Естественно. Я специально попросил Джона привезти ее из Лондона. Из Национальной галереи. Неужели кофе все еще не готов?
— Готов, как не готов. Нате-ка. А вот и ваш жареный хлеб. Который слева, тот намазан маслом.
— Спасибо.
— И чего ж это на ней такое?
— Где?
— Да на головоломке вашей.
— И вы задаете мне этот вопрос?! У вас же есть глаза, не так ли?
— Ну, есть, да только я не про то. Та чудная штуковина между ними зачем?
— Чудная штуковина между вашими глазами? Рискну выдвинуть смелое предположение, что это ваш нос.
— Ой, ну да, ха-ха-ха, но я ж не про то. Я про то, что в головоломке. Какая-то чудная штуковина.
— Что еще за чудная штуковина?
