* * *
— Джаз! Джаз! Джаз!
Ах, не надо мне яств по-креольски,
Не надо ужина во «Vieux Carré»
[12]!
А нужна мне лишь осанна,
Трубный звук Армстронгианы
Из старинной Луизианы-ы-ы,
От ее любимого сына Луи!
Джаз! Джаз! Джаз!
Теперь звуком трубы скарлаттинским
Звенит весь остров Манхаттенский,
Где ритмы давно blase
[13],
Где блюзы и джазы
Слезу вышибут сразу,
Как «Рапсодия в Blu-é»
[14]!
Джаз! Джа… Эй!
Кто там?
Кто это? Есть тут кто-нибудь? Это вы, Райдер?
Джон? Это вы? Вы тут? Есть здесь кто-нибудь?
* * *
— Доброе утро, Пол. Хорошо спали?
— Нет, плохо.
— Очень жаль. Надеюсь, я вас не разбудил, когда входил в дом? Я старался двигаться как можно тише.
— Скажите-ка мне вот что. Когда именно вы приехали?
— Поздно. После полуночи. Около часу. Поужинал с приятелем в Ноттинг-Хилле и покатил прямиком сюда.
— Значит, около одиннадцати вас еще не было?
— Около одиннадцати? Вчера около одиннадцати?
— Да, да, вчера около одиннадцати! О каких еще одиннадцати часах я мог бы вести речь?!
— Ну-ну, не надо так кипятиться. Я же вас предупреждал: ложитесь, не ждите меня.
— Я и не ждал. Ох, послушайте… Извините, Джон. Сегодня я с утра сам не свой. Тут произошел какой-то жуткий случай.
— Неужели? И что же именно?
— Да так, ничего. Словами и не опишешь, получится очень глупо.
— Скажите же, что стряслось?
— Оставим лучше этот разговор, хорошо? Возможно, мне просто помстилось. Такое со мной бывает. Удалось вам разузнать то, о чем я просил?
— Открытку я нашел. На всякий случай купил три штуки. И картинку-головоломку тоже.
— Как, и головоломку? С автопортретом Рембрандта?
— Ага.
— Невероятно. Ай да Джон, удивил!
— Продавалась наряду с другими, о которых вы говорили.
— Вот уж нежданная удача. А я был уверен, что придется просить вас самому ее наскоро смастерить: разрезать одну из открыток на неровные кусочки, как в картинках-головоломках.
— Простите, не понимаю, о чем вы. Помните, вы ведь так мне и не сказали, для чего вам, собственно, понадобилась эта головоломка. Кстати, налить вам еще чашечку?
— Спасибо. И на сей раз, если можно, положите немножко сахару.
— Сколько угодно.
Вот, держите. Так. Теперь перейдем к головоломке?
— Видите ли, здесь весь фокус в том, что это может сработать, а может и не сработать. Я хотел, вернее, хочу, чтобы вы — раз уж вам так несказанно повезло, — чтобы вы составили картину целиком, кроме тех кусочков, на которых глаза. Понимаете? Автопортрет без глаз. Нечто в этом духе.
— Понятно.
— Я уже говорил, это может сработать. Что насчет Трафальгарской площади?
