* * *
Вилен Николаевич с трудом отогнал лишние воспоминания. Скоро опять уходить. Пора, давно пора. Вот и студенты стали коситься, про коллег и говорить уж не приходится. Даже кличку придумали: «Средство Макропулоса». В шутку, конечно, но в каждой шутке… эх, надоело. Опять надо будет смерть свою симулировать так, чтобы «тела не нашли». Подчищать концы, путать следы, менять морду лица... Тут, правда, проще. Бороду сбрил, очки надел, прическу изменил, волосы покрасил. А как удачно вышло с тем молодым историком, что в экспедиции идола нашел! Какая красивая биография получилась! И похож немного, даже на фотографиях… Впрочем, за столько лет люди меняются, истину узнать трудно. А теперь опять все бросать и начинать новые двадцать лет. Все уже готово, хватит тянуть. Исчезнуть во время практики — самый удобный момент. Для студиозусов, конечно, будет шок, но ничего, пусть привыкают к суровым сюрпризам реальной жизни.
Но для начала надо было позаботиться о тех вещах, что постепенно набирались всю его долгую жизнь. Упаковать и сдать на хранение до наступления подходящего момента. Вещей было не так уж много, но и немало. Основные проблемы могла вызвать коллекция, при перевозке которой трудности возникали постоянно. Но тут Вилен Николаевич был спокоен — если удастся осуществить задуманную им комбинацию, ничего тяжелого вообще не предвидится.
«Эх, — в который раз думал тот, кого сейчас называли Виленом Николаевичем, — прав, прав был мой покойный друг. Все у нас так же, как и жуков-навозников. Наберем всякого говна и таскаем потом с собой всю оставшуюся жизнь».
Тот, кого называли Виленом Николаевичем встал с кресла, вышел в соседнюю комнату, открыл дверь темной кладовки, включил свет и недолго задержался перед занимавшем всю стену, задернутым холщовым занавесом стеллажом. Простое действие — отдергивание занавеса — всегда вызывало у него легкое затруднение. Проходили годы, но это странное чувство не исчезало и не ослабевало. Немного подумав, Вилен Николаевич резким движением отдернул занавеску. На ровных деревянных полках рядами стояли человеческие черепа. По два ряда на каждую полку. Черепа были разные. Они отличались размерами, цветом, формой и пропорциями. Количеством и качеством зубов. Когда-то они принадлежали совсем разным людям, различных полов, возрастов и этнических типов. Перед каждым черепом находилась маленькая табличка с именем и отправными датами жизни. Кое-где вместо первой даты стоял вопрос, иногда этот вопрос сочетался с номером года, как бы выказывая сомнение в истинности самой даты. Это была личная коллекция черепов разных замечательных людей. Коллекция, которую «Вилен Николаевич» собирал на протяжении девяти последних веков.
