После ухода врача Ник многозначительно покачал головой. Больница ему уже до смерти надоела. Хотя ввиду потери памяти сравнить ее с чем-нибудь другим он не мог.
— Ник... нам надо поговорить, — сказала Эмили. И прежде, чем он успел удержать ее, отошла на безопасное расстояние.
— Ладно. А о чем?
Эмили поджала губы, соображая, как лучше сказать Нику, что они будут спать отдельно, независимо от того, когда он вернется домой.
— Мне кажется, что нам следует исключить интимные отношения. По крайней мере на ближайшее время, — быстро произнесла она. — Так будет лучше... для нас обоих. А ты что скажешь? — спросила она и вся сжалась, задав этот вопрос. Она же совсем не собиралась предоставлять ему право выбора! — Понимаешь, — продолжала она, — я сейчас в таком положении, что близость... — Краска залила ее лицо. — Мне это трудно, и потом, желудок... И вообще, мне кажется, незачем торопиться. Надо, чтобы жизнь вернулась в нормальное русло.
Он облокотился на руку, его лицо не выражало никаких чувств.
— Ник?
— Хорошо. После все решим, — согласился он спокойно. Слишком спокойно. — Тебе пришлось пережить не меньше, чем мне. А может, даже и больше. — Потом он улыбнулся жаркой, чувственной улыбкой. И от этой улыбки сразу стало ясно, что он просто подшучивает над своей чересчур эмоциональной беременной женой. — Не волнуйся, я буду в полном порядке, как только мы вернемся домой, Ангел.
Никакой я не ангел, я просто пытаюсь спасти тебя от жуткого потрясения, мысленно прокричала она ему в ответ. Но даже этот молчаливый протест не смог остановить жаркой волны, захлестнувшей все ее существо.
Эмили не могла в это поверить! Она знала Ника больше двадцати пяти лет и просто не могла испытывать к нему такое. Годами она высмеивала его за маленькую черную записную книжку, которую он вел, и за всех его женщин.
— Сама подумай, — продолжал тем временем Ник, — ты чувствуешь себя неловко оттого, что я не могу вспомнить о нашей семейной жизни. Готов поспорить, что ты воспринимаешь это как своего рода измену, хотя я-то хочу заниматься любовью только со своей собственной женой.
Она рот раскрыла. Так! Время последовать совету Пейдж. Пора вести себя как обычно. Ведь, если бы с Ником было все в порядке, она бы не позволила, чтобы последнее слово оставалось за ним, да еще такое слово!
— Мне кажется, это называется бредом, дорогой.
Ладно, подумал Ник, пусть я был не прав. Но почему же Эмили отстраняется от меня? Он почувствовал ужасную усталость от необходимости размышлять над всеми этими странными взглядами, неловкими паузами, прелюбопытными замечаниями. Все равно не исключено, что у них замечательный брак и нет никаких серьезных проблем. Он должен в это верить. Черт возьми, ему нужно в это верить!
