— Вкус был такой же? — осведомилась Го Тон.
Гоникли кивнула.
И тогда Го Тон совершила нечто совершенно не принятое у клетиан, кроме тех, которые провели немало времени в компании ду'утиан и людей — она легонько коснулась клюва обезумевшей от горя ду'утианки своей долгопалой ладошкой.
— Я сожалею о случившемся и горю от стыда за собственную расу, проговорила Го Тон на безупречном английском, к которому клетиане обращались лишь в особых случаях, — за своих соплеменников, осмелившихся так поступить с тобой. Твоей дружбой воспользовались самым неприглядным образом, и понять, простить это можно, лишь сделав поправку на глубину безумия существа, раздираемого внутренними противоречиями. Би Тан убила своего супруга, намеренным обманом заставив тебя убить ее. Пожалуйста, прими мои извинения и мое искреннее сочувствие. Твой хвост окунулся в это куда глубже, чем любой из наших.
Значит, Би Тан уничтожила Зо Кима, совершив самоубийство при помощи обманутой Гоникли?! Способ и средство. Но в чем причина? В чем заключается причина столь глубокого отчаяния?
— Штендт, — негромко проронила Мэри. Но Дрин давно научился распознавать язык человеческого тела; она была буквально вне себя от бешенства. — А какова твоя роль во всем этом, Горман Штендт?! По-моему, без тебя не обошлось, ведь именно ты рассказал Зо Киму, притом на торжестве, еще до того как узнал Ричард.
Штендт огляделся, удивленно приподняв брови.
— Да с чего вы взяли, что я кому-то что-то рассказывал?
В комнате воцарилось молчание, и лишь самый острый слух мог уловить, что Дрин, не раскрывая клюва, переговаривается по интеркому с Центром управления.
— Штендт, сейчас ты еще можешь ответить лейтенанту Пирс, не роняя собственного достоинства, или я вытяну из тебя ответ силой, причем можешь мне поверить, ты будешь унижен настолько, насколько мне позволит Совет Тримуса!
— Я всего-то и сделал, что показал ей сигнальный экземпляр рецензии супруга на ее книгу, — развел руками Штендт, — а когда она закудахтала, сообщил, что по их милости испытал в точности то же самое. — Он презрительно фыркнул. — Эти гарпии-недоростки даже не дочитали последний вариант моей книги, черт их побери!
— Говори, Штендт! — рявкнул Дрин, вскочив на ноги, каждой порой источая аромат вызова и чувствуя, что настал час покарать терзающего Гоникли злодея, возвыситься до катарсиса, способного хоть отчасти искупить собственную застарелую вину перед ней. — Правду! Или я попрошу всех выйти и оставить нас наедине!
