— Х-хорошо.
Дрожащими руками Мэри взяла интерком и ухитрилась сориентировать его на юг, пристроив в трещину. Потом начала помаленьку вползать в отверстие. Дрин тем временем нашарил аптечку и переложил ее из сумки в рот. Потом схватил Мэри за лодыжки, одновременно разинув клюв насколько мог, и втянул женщину внутрь. Башмаки Мэри обожгли горло холодом, рюкзак ободрал небо, но это было неважно. Мэри даже не шевелилась, только дрожала.
Удушье ей не грозило: Дрин вынужден был оставить клюв приоткрытым, чтобы свесить из угла рта язык, но все равно дышал за двоих, втягивая воздух через ноздрю и выдыхая его уже согретым через рот, обдувая Мэри и свой язык.
Какое-то время спустя он возобновил работу. Мэри будто бы уснула — во всяком случае, Дрин надеялся, что это так.
Работа продвигалась медленно. За целый час контур дыры в поперечнике достиг лишь трети необходимого. Похоже, холод доберется до него гораздо раньше, чем он сможет выбраться.
Когда дыра достигла примерно половины намеченного размера, неожиданно зашевелилась Мэри, которая принялась шарить в аптечке. Затем постучала по небу, и Дрин открыл клюв. Мэри вылезла наружу и села завернувшись в аварийное одеяло. На ее лице виднелись уродливые желтые пятна.
— Медкомпьютер говорит, что немного обморозилась, и ребро сломано. Жить буду. А как ты? Не считая того, что поужинал рыбой?
Откуда она знает, чем он ужинал? Впрочем, неважно.
— Левая лапа сломана. И хвост прищемило. Быть может, тебе придется его отрезать.
— Дрин!
— Я вытерплю. Главное выжить, а остальное поправимо.
Больше беспокоило другое: без хвоста — или без изрядной его части невозможно будет удерживать равновесие, а идти на трех лапах весьма затруднительно, не говоря уже о том, чтобы взбираться по склону.
— Ничего, как-нибудь выкрутимся, Дрин. Ни о чем другом и думать не смей. — Мэри пару раз глубоко вздохнула. — Ладно уж. Где именно?
Тут их разговор был прерван внезапно раздавшимся снаружи ревом, и в дыру ворвался порыв теплого ветра. «Что бы это могло быть? — подумал Дрин. — Очередная лавина или извержение вулкана?»
Рев стих. Внезапно все стало на свои места. Это какой-то летательный аппарат!
Друг или враг? В обойме осталось лишь восемь патронов. Если придется обороняться, то расширить отверстие будет уже нечем. Ах, если бы только Мэри не потеряла при падении свой пистолет! Но теперь жалеть поздно. Остается лишь беречь каждый выстрел и надеяться.
И тут вой пурги перекрыли перекаты клетианского баса:
