— Едем в Люберцы. Там есть ремесленное, куда берут с шестью классами.
Они сошли с электрички в подмосковном городке, чем-то напоминающем Гжатск. От вокзала до училища было недалеко. Возле кирпичного двухэтажного здания толпились мальчишки. Уже объявили экзамены, в списках поступающих подводили черту. Первое, что они увидели, — пришпиленное к дверям объявление: «Прием документов закончен».
Отстраняя ожидавших приема, Тоня вошла в кабинет завуча. Пока шли переговоры, и, судя по доносившимся голосам, довольно воинственные, Юрий успел познакомиться с тремя-четырьмя мальчишками и уже консультировал их по арифметике.
А баталии там, за черной дерматиновой дверью, разгорелись вовсю. Оружие Тони — табель успеваемости Юрия со сплошными пятерками. Оборона завуча: огромный наплыв москвичей, в большинстве с семилеткой. Хорошо, если мальчик и сдаст экзамены, общежитие не гарантируется. Тоня вышла с победой.
Распаленная, она выскочила из кабинета и в упор спросила братишку:
— Можешь сдавать сразу? Сейчас! Готовиться некогда.
Юрий сдал экзамены на «отлично».
Спустя много лет в Люберецком ремесленном училище припоминали: «Вакансия оставалась единственной — в литейную группу, где дым, пыль, огонь, тяжести… По силам ли такому мальчишке? Но он не только согласился, он настаивал, и мы его приняли». Действительно, Юра поступил в группу, в которую не все-то охотно шли. Он проявил характер, настойчивость, так активно поддерживаемые сестрой. В мальчике выявлялось будущее, чисто гагаринское. Не правда ли, уже тогда он шел к своей цели с двойной, а то и тройной перегрузкой. Судьба испытывала его, заставляла обязательно что-нибудь одолевать. И он выдержал: мечтал о Москве, очутился в Люберцах, хотел учиться на токаря или слесаря, зачислили в группу литейщиков.
Преодоление…
Однажды москвич из группы токарей — рыжий, с девчоночьими застенчивыми глазами парень, — неизвестно почему питавший к Юре симпатию, подвел его к своему станку, быстро и толково объяснил, что такое передняя бабка, каретка, суппорт, резцедержатель, показал включение и даже разрешил попробовать поработать. Юрий нажал на черную кнопку, станок вздрогнул, патрон завертелся, и Юра, забыв про все на свете, подвел к болванке резец. От металла тут же взвилась тонкая синевато-серебряная, как дождь на новогодней елке, стружка. Еще нажатие на штурвальчик — и новый фейерверк стали.
— Красота-то какая! — проговорил Юрий, неохотно отходя от станка.
