Ну а как Юра учился в гжатские годы?
По-разному, как большинство ребятишек послевоенной поры, для которых — об этом нельзя забыть — школьные заботы не были единственными. Немалая часть домашних дел перекладывалась на мальчишеские плечи. Принести воды, прополоть, полить огород, привезти на тачке дров, но сначала их где-то раздобыть. Не говоря уже об утомительных до головокружения походах за прошлогодней картошкой для «тошнотиков», Надо иметь в виду, что все это время Гагарины строились — дом собирался по бревнышку и, несмотря на плотницкое мастерство и оптимизм Алексея Ивановича, еще долго стоял в непокрытых стропилах.
Бывшая заведующая базовой школой Елена Федоровна Лунова, хорошо знавшая Гагариных еще по деревенскому житью, так отзывалась о Юре в районной гжатской газете «Красное знамя» 14 апреля 1961 года:
«Помню, в 1945 году Анна Тимофеевна Гагарина привела к нам в школу двух мальчиков, Юрия и Бориса. Юрий был постарше, он поступил в третий класс. Он сразу как-то выделился среди учеников своей огромной любознательностью и большим прилежанием. С детских лет его тянуло к технике, особенно к самолетам. На уроках рисования в тетради Юрия очень часто появлялись его любимые самолеты, под которыми стояло короткое, такое близкое мальчику слово «Як». Этот светловолосый ясноглазый парнишка мечтал о полетах».
Первый, сгладивший все «острые камешки» прилив учительской гордости, и в нем такое понятное стремление указать на интересы и увлечения Юры. «Любимые самолеты», «мечтал о полетах» — все равно что в учебнике по арифметике — от ответа, итога к условиям трудной задачи.
Наверняка самолетики появлялись в тетрадях и других мальчишек, но не все они стали летчиками, а тем более космонавтами.
Анна Тимофеевна по праву матери замечает:
«Бывает, собираются у меня Юрины учителя, одноклассники, вспоминаем мы послевоенное время. Как-то я слушала-слушала, даже растревожилась: уж не очень ли идеальным мой сын по рассказам выглядит? А ведь он, как все мальчишки в его возрасте, и баловной и шаловливый был».
Припомнила она, как однажды Юра с Борисом пришли в дом с черными, как у кочегаров, лицами, с опаленными бровями.
Опасные игрушки и игры послевоенных лет! Нетрудно найти где-нибудь в подвале разрушенного дома целый ящик с патронами. И вот уже карманы отвисают от тайно уносимого страшного груза. Патроны такие новенькие, медно блестящие, с острыми головками — пулями. Уже известно, что обведенные разноцветными колечками — это значит трассирующие или разрывные. И похваляясь в познании и умении, твой товарищ постарше ловко выворачивает пулю, высыпает узкой дорожкой порох — порошинка к порошинке — поджигает, и только глаза заслоняешь рукой от вспышки, ударившей серным запахом смерти. Очередь за тобой.
