И сейчас у костра, немигающе глядя в пламя, ребятишки прислушивались, ждали сигнала к речному ужину. Пескарики уже поджаривались, дымились парком на ольховых веточках-вертелах. Маловато, правда, их, да и мелковаты. Как говорит Женька, всего-то и положить на зуб. Зато ракушек много, бросили их в самый жар, шипят, вот-вот начнут выстреливаться, раскрывая створки, — это и будет привычным сигналом к началу трапезы. На что же похоже их белое мясо? На высунутый язык, а по вкусу на селедочную икру, только пресную, от которой отдает речкой и водорослями.
Ужин в разгаре — прокаленные ракушки обжигают ладони, а пескарей можно жевать как хамсу — с косточками. Все трое жуют, молчат и думают об одном и том же: завтра принимают их в пионеры. Пятый класс… Уже пятый! И затухающие взвивы костра похожи на красные кончики пионерского галстука. Вспыхивают, расправляются и снова трепещут от ветерка.
— Валь, повтори, почему галстук красного цвета?..
Они уже многое знают.
О телеграмме, посланной Московскому военно-революционному комитету, когда в Гжатском уезде была установлена Советская власть: «Власть в руках Совета. Спокойно».
О бесстрашном большевике, первом председателе исполкома уездного Совета М. П. Ремизове, который ушел из-под обстрела во время кулацкого мятежа и вернулся в Гжатск на бронепоезде с отрядом красноармейцев, чтобы защищать Советскую власть.
О революционере-гжатчанине Ф. Ф. Солнцеве, расстрелянном в Закаспии английскими интервентами в числе 26 бакинских комиссаров.
О том, что в июне 1919 года в Гжатске перед красноармейцами и жителями города выступал председатель ВЦИК М. И. Калинин. Учительница читала им выдержки из этой речи.
«Чем держится Советская власть? Эта власть существует потому, что в глубине крестьянских и рабочих масс таится глубокое убеждение, что, это доподлинное правительство рабочих и крестьян… что не может быть другой власти, которая так бы широко шла навстречу рабочим и крестьянам… Империалистические хищники стараются сделать все, чтобы только вызвать восстание на почве голодовки… Люди, которые придут после нас, с благоговением скажут, что спасение их в том, что мы претерпели те муки, в которых мы сейчас живем. Призываю всех вас к общей борьбе, в ряды Красной Армии».
Завтра принимают в пионеры, но радость неполная, к ней примешивается огорчение — нет галстука. Сказали, чтобы каждый принес с собой, а в магазинах не оказалось даже кусочка красного ситца. Мать и к соседям наведалась — нет.
