Он покорно подал ключ Диане. Она заперла боковой выход. Гордон сделал последнюю отчаянную попытку выйти из ужасного положения.
— Диана, я ведь могу признаться тебе во всем, — сказал он умоляюще. — Я… действительно… расскажу тебе правду. Я настоящий Гордон, хотя наружность говорит не в мою пользу. Я собирался уехать… Признаюсь, что одел совершенно не подходящий костюм и изменил свою внешность, но не сердись… я тебе все объясню…
В кабинет постучали.
— Подождите! — Диана направилась к двери. — Кто там?
— Это Элеонора! Пришла телеграмма.
— Просуньте ее под дверь!
Показался желтый бланк, Диана вскрыла его и прочла.
— Ну, продолжайте, господин Старый Гордон! — сказала она. — Вы утверждали, что вы — мистер Гордон Сэльсбери? Рассказывайте небылицы, господин Двойник! Послушайте, наконец, что я вам прочту: «Только что выехал из Питерборо, будь осторожна. Гордон». Прекратите немедленно этот фарс! Я больше не шучу! Признавайся во всем, молодчик! Говори толком — кто ты? Гордон Сэльсбери или Двойник?
— Один из двоих, — пролепетал Гордон в отчаянии.
— Гордон Сэльсбери или Двойник? — настаивала Диана, направив на него револьвер.
Бедняга протянул к ней руки, но сейчас же бессильно опустил их.
— Двойник! — еле слышно прошептал он.
Из двух ролей последняя казалась ему наиболее правдоподобной.
Никогда еще Гордон не видел такой трусливой и беспомощной женщины как Элойз. Самонадеянная дама, женщина с красивой душой, считавшая себя выше всех остальных смертных, совершенно растерялась от властных окриков Дианы и готова была на коленях молить ее о пощаде. Это был единственный эпизод, который врезался в его память в тот злополучный день.
…Мистер Сэльсбери глубоко вздохнул, повязал фланелевый фартук поверх модного серо-клетчатого костюма и стал искать порошок для чистки серебра. Хорошо, что он отослал Третнера в Шотландию, и тот не был свидетелем ужасного унижения его господина, так как Диана закрыла его в комнате слуги и заставила чистить серебро. Вздыхая от отчаяния, Гордон принялся за кружку для сливок. Его холеные руки не были предназначены для грязной работы, но ему не пришло в голову перерезать себе горло фруктовым ножом, который нужно было чистить, равно как он не осмелился ослушаться приказаний Дианы.
Гордон убедился, что не спал и не бредил. Факт был налицо, и мог служить исходным пунктом для дальнейших предположений. Прежде всего он удивлялся, почему Диана вообще оставила его в доме, раз была уверена в том, что он «Двойник». Почему не вызвала полицию? Гордон в душе был ей благодарен за это. Кроме того, интересно, куда девалась прислуга. Ни Элеоноры, ни кухарки не было видно. В определенной степени он был даже доволен этим… но терялся в догадках.
