Тьма, словно покрывало, упала на испещренные темным узором дороги и деревья в долине, продуваемой ветром. Рваные ночные тени скользили по разгневанному лицу Марианны. Сверкая зелеными глазами, она сказала:
– Извините, мсье, но я устала от ваших проделок и от ваших… маскарадов! Я предпочитаю уйти раньше, чем вы заставите меня жонглировать или извергать пламя!
Он попытался удержать ее, взяв за руку, но безрезультатно.
– До свидания.
Ваших маскарадов… Девушка резко развернулась на каблуках, мрачная и разъяренная.
– Марианна!
– Non sono Marianne,[5] – пробормотал мягкий голос, немного хриплый и в то же время певучий.
Грегуар открыл глаза.
Он вспомнил, где он и что произошло. Его воспоминания были беспорядочными и обрывочными. Словно нарезанные на куски, они крошились и рассыпались в его голове, окутанной серым туманом. Он снова закрыл глаза под взглядом бархатных черных глаз этой женщины, сочные ярко-красные губы которой дразняще улыбались и манили.
– Кто будет об этом жалеть, я или вы?
О Боже! Обрывки воспоминаний наконец обрели некую последовательность.
– Ну конечно, ты не Марианна… – неловко и через силу произнес он, едва ворочая языком. – Ты…
– Сильвия, – подсказала женщина, ничуть не смущаясь.
– Senza dubio… Sylvia [6].
Снова Сильвия, итальянка, шарм и необыкновенные умения которой не уставала расхваливать мадам Тесьер, хозяйка публичного дома, как только они переступили порог ее заведения. Сильвия – услада короля, женщина для гурманов. Сильвия, Сильвия, Сильвия! Мадам только о ней и говорила, произнося ее имя, словно название сладкой конфеты, которую она с удовольствием жевала и обсасывала. С приторной улыбкой на лице, покрытом синими прожилками, с высокой прической и губами/накрашенными таким ярким розовым цветом, что они напоминали язвы, мадам Тесьер с пониманием смотрела на них, расхваливая итальянку.
Она провела троицу – Тома д'Апше, здешнего завсегдатая, шевалье, которого маркиз представил ей, а также их экзотического спутника – в комнату с красными стенами, увешанную гравюрами легкомысленного содержания и освещенную многочисленными свечами, словно небесный свод. Это была гостиная? Грегуар усилием воли напряг свою память, но смог вспомнить только одно: вокруг них были девушки – не меньше двадцати! Они сидели на диванах и за столиками, любезничая с подвыпившими клиентами; некоторые из них в развязных позах полулежали в креслах среди множества подушечек, окутанные воздушным облаком кружев и гипюра, которое при малейшем движении открывало наиболее пикантные части их тела.
