Войдя в спальню, Аделин принялась суетливо шуровать по шкафам в поисках каких-нибудь джинсов и тенниски. А в это время столь же суетливо работали ее мысли. Да, ей надо как можно быстрее отделаться от него, стучало у нее в мозгу. Она быстренько пролистает содержимое папок, сделает несколько выписок, выскажет в двух словах свое мнение – и укажет ему на дверь. В конце концов, это ее квартира, и он не посмеет перечить ей, если она категоричным тоном попросит его убраться восвояси.
Найдя наконец нужную одежду, она поспешно переоделась, а когда открыла дверь, так и остолбенела на месте: перед ней стоял ее босс!…
Через несколько минут после того, как Аделин покинула кухню, Джерри последовал за ней, чтобы узнать, не прячет ли она кого-нибудь в спальне. И вот теперь, когда она открыла дверь и с ужасом взглянула на него, он сделал два шага вперед и тоже оказался в спальне. Она смотрела на него с нескрываемым негодованием, а он не мог оторвать глаз от ее груди, которая очень быстро поднималась и опускалась.
– Пожалуйста, Джерри, вернись в гостиную. – Ее щеки густо зарделись. – Тебе здесь нечего делать. Освободи эту комнату немедленно!
Игнорируя ее приказ, он сделал еще несколько шагов вперед и стал внимательно разглядывать все места, где можно было спрятаться. Но таковых было немного. Площадь спальни лишь на несколько ярдов превышала площадь кухни, и все в ней было заставлено невзрачной мебелью. У одной стены стоял старинный гардероб, у другой – неуклюжий письменный стол, а посередине комнаты громоздилась двуспальная кровать, почти не оставлявшая места для свободного прохода к окну и двери.
– Я уже переоделась и готова приступить к работе с папками, – сквозь стиснутые зубы произнесла Аделин. – Так что будь добр и… освободи помещение.
– Конечно, конечно.
Джерри улыбнулся и окинул всю ее каким-то загадочно-мягким, ленивым взглядом. В эту минуту она показалась ему такой маленькой, жалкой, такой беззащитной… Перейдя в крохотную гостиную, он уселся на диван и стал ждать ее. Когда она появилась, Джерри предложил ей тоже присесть на диван, а сам сходил в кухню и вернулся с двумя чашечками кофе. Крепкий ароматный напиток, казалось, смягчил возникшую между ними напряженность.
Ему также показалось, что в эти минуты, пока они сидели на диване в ее квартире, от мучительной напряженности начала освобождаться и его душа. Напряженности, с которой он жил последние восемь месяцев, ни на день не переставая думать об этой хрупкой женщине, ни на день не переставая желать ее.
