На следующий день сразу после завтрака все семейство отправилось на море, до которого было рукой подать. Джерри взял напрокат плетеные кресла, и они разместились со всем пляжным скарбом в тени под пальмами.
Дети были в полном восторге от моря. Они носились по песчаному берегу, прыгали, кричали, визжали, барахтались в воде, подныривали под волны, подбегали к родителям, жадными глотками отпивали из бутылок кока-колу и опять неслись к морю. Долли и Том научились плавать еще года два назад и в летние месяцы часто купались в заливе Массачусетс, который выходит в Атлантический океан. Но вода в Атлантике не была такой теплой, как здесь, в Карибском море, и поэтому остров и плескавшиеся вокруг него ласковые волны буквально завораживали ребятишек. По всему было видно, что им здесь страшно нравится.
Пока дети купались, а бедолага Тедди, первым окунувшийся в теплые волны, подсыхал на песке, Джерри и Аделин сидели рядышком друг с другом и неспешно беседовали. Они вспоминали счастливые дни, проведенные на этом же пляже и в этом же отеле… Впрочем, в их памяти всплывали и другие дни, другие времена, когда они не были так счастливы…
Дорога к счастью бывает извилистой и коварной, и они убедились в этом на собственном опыте. Но они убедились также в том, что счастье в этой быстротекущей жизни возможно и что любые испытания и трудности на пути к нему можно преодолеть, если помыслами и поступками человека будет управлять любовь.
Итак, десять лет назад…
Аделин услышала, как внизу резко хлопнула наружная дверь, и ее руки застыли над клавиатурой пишущей машинки.
Сейчас в здании никого не должно быть. Ведь уже почти половина одиннадцатого вечера! Тем более что прошедший день был особенным, не похожим на прочие. Все сотрудники должны быть сейчас совсем в другом месте… Она медленно отодвинула стул, неожиданно почувствовав себя страшно уязвимой, беспомощной в ярко освещенной комнате – единственной комнате во всем здании, в которой сейчас горел свет. Любой человек мог в темноте приблизиться к окнам помещения, где сидела Аделин, и сколько угодно смотреть на нее, причем смотреть беспрепятственно, почти в упор, потому что ей отсюда, из освещенного помещения, ничего не было видно.
В сверхсовременном офисе Джерри Луиса нигде нельзя было спрятаться. В нем не было даже шкафов для одежды, а на полупрозрачных окнах не висели ни жалюзи, ни толстые бархатные шторы. Кабинет босса на втором этаже просматривался снаружи как увеличенный экран телевизора.
