— В самом деле?
Он кивнул.
— Она любит тебя, Макс, — заверил он, про себя удивляясь, как кто-то может не любить такую девушку.
— Морган я не могу звонить, у нее еще медовый месяц, а больше некому, — согласилась Максин.
— Я сам ей позвоню по дороге назад, пока связь снова не пропала.
— Спасибо, Лу. Ты всегда знаешь, что делать. — Обняв его за шею, она прильнула к нему всем телом и легонько чмокнула его в подбородок. Затем отпрянула и поспешила к «джипу» Джейсона.
Лу смотрел на ее удаляющуюся спину, недоумевая, почему он всегда приходит в замешательство в присутствии Макс. По крайней мере, она больше не злится на него. Но едва он счел, что их дружбе ничто не угрожает, как она снова проявила чуть больше инициативы, отчего он готов был обратиться в бегство. Развернувшись, он направился к «фольксвагену». Сторми успела перехватить его взгляд.
— Кажется, ты все же влюбился в нее, приятель, — заявила она.
— В кого?
— В Максин, конечно. Ты так крепко обнял ее, что… — Окончание фразы повисло в воздухе, потому что девушка заметила, что Лу морщится в ответ на ее слова.
Он обнял ее просто потому, что хотел сообщить ей о своих опасениях так, чтобы это не достигло ушей Джейсона Бека, и полагал, что ее поцелуй означал лишь то, что она поняла его и разделяет его мнение.
— Только не надо притворяться передо мной, — продолжала Сторми. — Ты обнял ее по-настоящему.
— Да. — Хотел он того или нет, со Сторми нельзя было не согласиться.
— Не нужно играть ее чувствами, Лу, если ты не воспринимаешь ее всерьез. Она этого не перенесет.
Он нахмурился, но она развернулась и, открыв дверцу, села на пассажирское сиденье. О чем она, черт побери, говорила? Макси была самой сильной женщиной из всех, что он знал. Он не мог придумать ничего, что она не смогла бы вынести. Кроме того, она оставила свои попытки соблазнить его, несмотря на то что произошло несколько минут назад. И она была благодарна ему за то, что он находится рядом с ней. Он понимал это, потому что чувство было абсолютно взаимным.
Внутренний голос заставил его сомневаться в том, что именно в этом все дело. С тех пор как она страстно заявила, что вовсе не считает его старым или изнуренным, он не переставал спрашивать себя, а вдруг Макс говорила всерьез? Что, если она и не думала дразнить его?
Лу не мог принять такую вероятность, потому что не представлял, как это сделать. Правда заключалась в том, что он просто боялся Максин. Невозможно было вообразить, чтобы заслуженный полицейский, многое повидавший на своем веку, боялся хорошенькой отважной девушки-феи вроде Макси.
