Ее костюм для верховой езды состоял из редингота с двойным воротником и корсажа, такого темного, что в темноте казался совсем черным. От талии до воротника он застегивался крошечными перламутровыми пуговицами, которые, как фонарики, отражали малейший проблеск света.
Так или иначе, ее было трудно не заметить.
— Она же все испортит, — громко произнес Эдриан, сожалея, что нарушена столь необходимая в засаде тишина. Зачем утруждаться, если Тесса делала все, что могла, чтобы привлечь внимание?
Какого черта она здесь делает? Неужели следила за ним? Зачем? Он направил своего коня вперед и схватил поводья ее кобылы. Тесса ничуть не испугалась.
— О, здравствуйте, Джеред. Я так рада, что нашла вас, — сказала она, совершенно игнорируя тот факт, что это он обнаружил ее. Он мрачно посмотрел на нее, но его взгляд не возымел ни малейшего эффекта.
Он вытащил из кармана темный шарф, швырнул ее шляпку в кусты и протянул ей шарф. Она взяла его молча — подвиг для Тессы.
— Что вы здесь делаете? И почему у вас так тихо?
С минуту она помолчала.
— Знаете, мне в голову пришла невероятно странная мысль о детских сказках. Почему, по-вашему, в них так много чудищ?
— Пугать детей, чтобы они слушались, — ответил он, снова бросая на нее мрачный взгляд.
Она на мгновение задумалась.
— Как нравоучительная басня, вы хотите сказать? — Еще одна пауза. — Возможно. Но не думаете ли вы, что этого можно было бы достичь и без запугивания?
— Тогда сказки потеряли бы свою остроту, а стало быть, и нравоучительность, — прорычал он, но она была так же невнимательна к его словам, как и к его настроению.
Он вытащил нож, спрятанный в сапоге, и по одной отрезал все ее пуговицы.
— Джеред, они так мне нравились! — воскликнула Тесса.
Он сосредоточился на своей работе, не обращая никакого внимания на ее тревожные вздохи. Теперь корсаж стал не таким облегающим, и ткань немного обвисла.
— Первый раз в жизни, Киттридж, я слышу о том, что ты не можешь контролировать своих женщин, — сказал Эдриан. — Поздравляю, малышка. Я искренне изумлен.
— Заткнись, Эдриан.
— Да уж, пожалуйста, — сказала его удивительная жена. — Мне действительно не нравится, когда меня обзывают. Хотя в вашей компании это считается обычным делом, но я этого не люблю.
Эдриан изобразил насмешливый поклон.
— Боже упаси от того, что вы не одобряете, ваша светлость.
— Вы на самом деле друг Джереда? — Она всматривалась в него в темноте, как будто стараясь получше разглядеть.
