А вот и дом Генри Клевинджера. Форт, а не дом. С удивительным чувством повернул я к нему. Вот так же один раз я уже подъезжал к этому дому, а вывезли меня, не спрашивая моего согласия, накачанным какой-то дрянью.
Я собрался было остановить машину у металлических ворот, как они открылись и тотчас захлопнулись за нами. Решетчатый забор тут же ощетинился полудюжиной телеобъективов. Будь я Генри Клевинджером, я бы заменил решетчатую ограду сплошной, а сверху накрыл все крышей. Или – еще лучше – зарылся бы в землю…
Не успели мы остановиться, как из подъезда вышел Генри Клевинджер. Он не бежал, но и не шел медленно. Он встречал сына после долгой разлуки. Генри Клевинджер знал, как вести себя. Он, наверное, чувствовал телекамеры кожей. Говорят же, что есть люди, которые чувствуют радиоволны.
– Оскар, – проникновенно сказал Генри Клевинджер и раскрыл объятия. На секундочку у меня екнуло сердце, но Оскар лицедействовал с уверенностью профессионала. Долгие годы, в течение которых он играл роль слепка, не прошли даром.
– Отец, – пробормотал он, и голос его чуть дрогнул, – спасибо тебе за все…
– Как ты себя чувствуешь?
– Как видишь отец, прекрасно…
Я скромно стоял в сторонке. Экс-помон, присутствующий при встрече лже-сына с чужим отцом.
– Здравствуйте, мистер Дики, – наконец мистер Клевинджер заметил и меня. – Большое спасибо за все, что вы сделали для моего сына. Прошу вас…
Мы оказались в знакомой мне комнате.
– Тонисок? – спросил хозяин, и я не мог сдержать улыбки. Мне показалось даже, что я хихикнул.
Клевинджер недоуменно посмотрел на меня. Он не привык, чтобы люди в его присутствии хихикали.
– Простите, мистер Клевинджер, – я не мог отказать себе в маленьком удовольствии, – я просто вспомнил, что уже однажды вы угощали меня тонисоком.
Теперь пришла очередь Клевинджера хихикнуть.
– Ну, мы уже с вами объяснялись по этому поводу. Маленькая неприятность…
Месяц кошмаров сурдокамеры, добрый доктор Грейсон, ходячие запасные части Новы, Первый корпус, безумные глаза Изабеллы Джервоне, потерянный Алгоритм, – действительно, маленькая неприятность.
Клевинджер вопросительно посмотрел на меня, показав бровями на Оскара. Я кивнул на дверь.
– Оскар, я бы хотел поговорить с мистером Дики, – сказал Клевинджер.
Оскар непонимающе посмотрел на меня. У меня вспотел лоб. Отцы-программисты, откуда же ему знать, что нужно выйти?
– Выйди на пару минут из комнаты, – сказал я.
Оскар послушно вышел.
– Прогресс огромный, – важно кивнул я и погладил себя по воображаемой профессорской бородке, – но месяц-другой ему еще нужно избегать эмоциональных стрессов. Доктор Грейсон, наверное, уже объяснил вам…
