— Я понимаю, что тебя гнетет, — вздохнул Хейграст. — На фоне вот таких событий собственная жизнь кажется коротким проблеском лучей Алателя на капле росы. Когда-то об этом же я спросил Заала. Что может дать Эл-Айрану моя короткая жизнь? Он ответил просто — то, что сможет. И еще две вещи он сказал. Первое, что Эл возлагает испытания каждому элбану по его силе и желанию. Второе: Эл-Айран — это не только кусок тверди, омываемый океанами Эл-Лиа. Это и ты сам, и твои друзья, твоя семья, твои еще не рожденные дети и память о твоих мертвых.
— Арбан бы скривился на этих твоих словах, нари, — прищурил глаз Лукус.
— Тот Арбан, который пришел в Эйд-Мер — да, — кивнул Хейграст. — А тому Арбану, которого вытащил Аенор с могильного холма, я бы ничего этого не сказал.
— Я скучаю по нему, — прошептал Дан.
Когда джанка подходила к Шину, Дан уже вполне освоился с корабельной жизнью. Правда, кроме возни с парусом и неожиданно трудного управления рулем пришлось вновь упражняться с Хейграстом на найденных по этому случаю Стаки в трюме деревянных палках, но к концу недели и это вновь вошло в привычку. Кроме всего прочего, нари беспрерывно ворчал, что от долгого сидения ноги забывают, что такое дорога, но именно ноги к каждому вечеру у Дана уставали больше всего. Порой только окрик Стаки приводил мальчишку в себя: «Тише, сумасшедшие! Парус порвете! Зачем я только достал вам эти палки!»
Зато Лукус преобразился. Пожалуй, он выглядел более счастливым, чем когда видел под ногами какой-то редкий цветок. На стоянках белу сбрасывал одежду, зажав в зубах нож, бесшумно нырял в воду и ни разу не показывался на поверхности, не подняв над водой рыбу размером не меньше локтя. Аенор тут же начинал волноваться и скулить, джанка — раскачиваться, а Стаки — изрыгать замысловатые морские ругательства. Что и говорить, всякий раз добыча исчезала в ненасытной пасти пса.
— Как было бы хорошо, если бы, оставаясь большим, этот пес гадил как маленькая собачка, — морщась, заметил Дан, очищая палубу после очередного опорожнения Аенором кишечника.
— Кто тебе мешает научить его делать это в воду? — удивился белу.
— Никто, кроме Стаки, — вздохнул мальчишка, покосившись на дремлющего на носу старика. — Он уверяет, что, если пес подойдет к борту, джанка может перевернуться.
— И он прав, — отозвался Хейграст, удерживая румпель. — Правда, боится пса он зря. Меня больше беспокоит, как бы Аенор не разучился от долгого лежания на боку стоять на лапах.
