— Нет, — вздохнул Саш. — Да это и невозможно. Разве можно загадать желание? Оно должно жить в душе! Так, Тиир?
— Не знаю, — повернул к друзьям расстроенное лицо принц. — Вот я и увидел священный огонь Эла, но отчего-то не чувствую того, о чем говорил мой наставник. Тепла в груди, радости. Только боль.
— И я, — подтвердила Линга.
— Ничего не могу сказать, — нахмурилась Йокка. — Наставник мой избегал обсуждать эту тему, говорил, что предвидение опасности не дает ему взглянуть на священный огонь. Что касается тепла или боли… К боли я привычна, тепла не помню. Да и что с меня спрашивать? Я не жила в священном Асе и не согревалась в лучах Эл-Лоона. Не ты ли, Леганд, должен сказать нам, что это?
— Не знаю, — нехотя произнес старик. — Столько лет прошло. Может быть, я уже забыл свои ощущения? Да нет. Вряд ли. Если только эти годы не повлияли на огонь Эла так же, как повлияли на меня. Тепло, боль — каждый чувствует это по-разному. Но одно мне кажется несомненным.
— И что же? — нетерпеливо прервала затянувшуюся паузу Йокка.
— Я видел светильники Эла, — пробормотал Леганд. — По форме они ничем не отличались от этого. Но их свет был другим. И уж точно он не был столь ярок!
— Так, может, это колдовство? — спросил Саш.
— Колдовство? — возмущенно прошипел Ангес. — Опомнитесь! Перед вами чудо, а вы рассуждаете и сомневаетесь! Йокка, вот ты скажи, есть ли хоть один маг в Эл-Лиа, которому по силам зажечь такой светильник и поддерживать его горение вармы лет? Такое горение, чтобы всякий элбан, если у него хватит смелости и на то будет воля Катрана, мог взять его в руки, не обжегшись при этом!
— Такого мага в Эл-Лиа нет, — согласилась Йокка.
— Такое неподвластно и демону, — прошептал Леганд.
— Смотрите же и наслаждайтесь! — замахал руками священник. — И молите Эла, чтобы он выполнил ваши желания.
— Чем больше я полагаюсь на волю Эла, тем больше думаю, что нужно рассчитывать только на себя! — пробормотал Тиир.
— И своих друзей, — добавил Леганд. — Каждый сверяющий свой путь с Элом должен рассчитывать на собственные силы и силы своих друзей.
— Вы перестанете наконец разговаривать и греметь? — рассвирепел Ангес.
— Это не мы! — оторвалась от бойницы Линга.
Саш вновь наклонился к отверстию и тут понял, что шум, который казался ему гулом толпы, начинает усиливаться и распадаться на вопли и удары. Тяжелые, звонкие и частые удары, напоминающие стук копыт и звон оружия. Вздрогнули охранники светильника. Шум усилился. Теперь это уже, несомненно, был стук копыт. Просвистела стрела и глубоко вошла в грудь одному из стражников. Следующая пронзила лицо второму. Остальные стражники метнулись вперед, но почти мгновенно нашли такую же смерть. Занавесь упала, и в круге света показались силуэты всадников. Один из них направил коня вперед, спешился, подошел к светильнику, взял его в руки и с торжествующим хохотом поднял над головой. Юное, но властное лицо широкоплечего воина скривилось в злобной усмешке. Затем он сдернул с плеч плащ, оставшись в мерцающих бликами черных доспехах, и завернул в него светильник. Мрак сгустился в центральном зале храма. Стук копыт затих.
