— Куда? — спросил Лукус.
— Вот там и решим, — бросил Хейграст, кивнул Дану и направил коня в сторону прибрежных районов, теснящихся к набережной и замку.
Вблизи город оказался не слишком опрятным, но это касалось только мусора на улицах и вполне могло объясняться тревогой и растерянностью, сквозящей на лицах сваров, большинство из которых были при оружии и в различных, порой вызывающих улыбку доспехах. В отличие от переулков Эйд-Мера, улицы сварской столицы словно вытянулись по струнке. Стаки тут знали все. К дому старика Хейграста и Дана сопроводили не менее трех дюжин сваров. Нари спрыгнул с коня, огляделся, открыл деревянную калитку в каменном, поросшем мхом заборе, поманил за собой Дана. Во дворе, в котором с появлением двоих элбанов с лошадьми стало тесно, стоял небольшой стол и несколько грубых табуретов, подрагивая на утреннем ветерке и шлепая по стене низкого домика, сушилось на веревках белье. За столом, перебирая стручки каменного вьюна, сидели две женщины, старая и молодая. На дырявом одеяле возились два малыша годика по три.
— Это дом Стаки? — громко спросил Хейграст. Молодая женщина испуганно поднесла ладони к лицу, а пожилая, как ни в чем не бывало продолжая шелушить стручки, кивнула и спокойно ответила:
— Стаки пока нет. Вряд ли объявится раньше чем через месяц. Он увел джанку в Лот. Если ты за какими-нибудь долгами, нари, то лучше бы и тебе объявиться через месяц. Если дело срочное, дождись сына. Он скоро будет. Сейчас он в королевском замке, учится махать мечом!
— Стаки не объявится, — негромко бросил Хейграст, вытянул из-под стола скамью, подтолкнул Дана, сел сам. — Никогда не объявится. Твой сын может спрятать меч. По законам Сварии он остается единственным кормильцем и не должен нести воинскую повинность.
Руки женщины замерли. Мгновение она смотрела на рас крытый стручок, осторожно положила его на потемневшие доски, взглянула на забор, над которым застыли напряженные лица соседей, поправила седую прядь волос, облизала тонкие губы. Сказала медленно, останавливаясь после каждого слова, чтобы вдохнуть:
— Я… слушаю… тебя, нари.
Хейграст взглянул на молодую женщину, по лицу которой вдруг безостановочно потекли слезы.
— Невестка?
Она судорожно закивала, зажимая ладонями покрасневший нос.
— Двое внуков у Стаки? Хорошо! — Хейграст выпрямил ладони, положил их на стол, подобрал пальцы, сжал кулаки. — Не получилось у него ничего с тканью, — сказал сухо. — Война идет в Салмии. Все отдал по дешевке, едва с морячками расплатился, впрочем, их мы не видели. Сколько вы остались должны за ткань?
