Шестая блондинка | страница 3
Хитро улыбаясь и всем своим видом давая понять, что знает цену ее притворному безразличию, Джим сказал:
— Если удастся на скорую руку собрать пять блондинок, то шестой можешь стать сама.
— Тебе будет поделом, если в результате Ник Фарадей выберет меня.
— Линдси, ты просто прелесть, но…
— Можешь не продолжать. «Ты просто прелесть, но никаких шансов у тебя нет». — В ее бездонных карих глазах с золотистым отливом появилось задумчивое выражение. — Ну что ж, пожалуй, я поймаю тебя на слове и пойду туда. Так, забавы ради. Ты не против?
Она сама не знала, почему у нее это вырвалось. Да и Джим со всей его проницательностью не мог взять в толк, в чем тут дело.
Ник Фарадей и тот избранный круг, в котором он вращался, были невероятно далеки от жизни самой Линдси, и она не хотела что-либо менять. Женщины, как правило, таяли при одном упоминании его имени, Линдси же всякий раз при мысли о Нике Фарадее испытывала лишь глубокую неприязнь. Ей казалось, что женщины, добивавшиеся его расположения и надеявшиеся пополнить собой список его увлечений, позорят слабый пол. Их не пугало даже то, что, судя по рассказам, считанные дни отделяли начало романа от того момента, когда его пресыщенный взгляд останавливался на следующей жертве. Говорили, правда, что он проявляет неслыханную щедрость, когда речь заходит об оплате. Что ж, при таких несметных богатствах он может себе это позволить. И все же есть вещи, которые нельзя купить ни за какие деньги, — так, по крайней мере, считала Линдси.
Широко улыбаясь, Джим произнес:
— Так-так-так… Значит, тебе, как и остальным, не терпится поближе познакомиться с одним из сильных мира сего?
Но дело было не только в этом. Линдси вдруг охватило смутное предчувствие, от которого по коже побежали мурашки: ей казалось, что эта встреча может приподнять занавес, за которым скрывается будущее. Пусть Джим думает все, что хочет, только бы не лишал ее возможности посетить это исчадие ада в его логове.
Губы девушки изогнулись в очаровательной задорной усмешке, отчего ее миловидное личико стало почти красивым.
— Только не уверяй меня, что такое желание свойственно лишь женщинам. Разве тебе самому не хочется устроиться поудобнее на подоконнике и, спрятавшись за тяжелыми бархатными портьерами, хорошенько все рассмотреть?
— А с чего ты взяла, что у него дома бархатные портьеры и есть подоконники, если уж на то пошло? — осведомился Джим. К выражению лукавства на его лице примешивалось легкое беспокойство, лоб прорезали морщины.