– А что она говорила?
– Тебе серьезно интересно? – хрустела слабосоленым огурчиком Аксинья и испытывала истинное наслаждение. – Да бред какой-то... Кого-то я должна вырыть, что-то доказать...
– Да, – почесал затылок Никита. – Ты и потом просила не зарывать тебя живьем. Мне кажется, это был просто бред. После удара по голове.
– Плохо ты оцениваешь мою голову. Она хоть и блондинистая, но крепкая. А статуя-женщина мне привиделась еще до удара головой. Это я уже потом оступилась и упала.
– Разберемся, – разлил остатки шампанского Никита.
– Ты здесь сначала разберись! Что тут творится?
– Сам виноват... бросил недвижимость на произвол судьбы!
– Вот это точно!
– Жил за границей, где у меня тоже много недвижимости, но там система совсем другая. Если частная собственность – то это табу! Комар носа не подточит, муха не пролетит. А здесь...
– А здесь – опа! И «Три пескаря»! – прервала его Аксинья.
– Это точно! – улыбнулся Никита, и Ася сразу же нахмурилась.
Она пугалась собственной реакции на его улыбку. Та выглядела настолько располагающей и красивой, что он мог бы больше ничего не делать, чтобы довести Асю до умопомрачения, а Никита был к тому же красив и умен. А про ощущение надежности, которое от него исходило, даже и говорить не приходилось.
«А я ведь опять совершаю ту же ошибку», – подумала Ася.
– Что? – спросил у нее Никита.
– Что? – переспросила она.
– Ты сказала что-то об ошибке.
– Я сказала это вслух? – удивилась она.
– Еще как...
– Я к тому, что же ты такой умный, а ошибся со своей второй женой? – выкрутилась Аксинья.
– Яркая личность, красивая женщина... К тому же очень сексуальна. Некоторую ее непоследовательность и страстность я списывал на то, что она была художницей, творческой личностью. Я посчитал, что у нас будет много общего... А потом у нее начались нескончаемые истерики, нервные приступы, доходящие до бреда и галлюцинаций... Она стала опасной для окружающих людей, для себя... Как я позже выяснил, в ее роду через поколение рождались женщины с маниакально-депрессивным психозом, причем в тяжелой форме. Последние годы у Аллы периодов просветления вообще не было.
– Я сочувствую тебе, – отвела глаза Аксинья.
– Спасибо. Надеюсь, что мне еще повезет. Я бы хотел детей...
– Я искренне тебе этого желаю. А сейчас я бы хотела отдохнуть.
– Я понял, – встал Никита. – Спокойной ночи.
Ася отметила про себя, что поднос с грязной посудой он унес с собой.
