– Что?
– Во всем организме может быть нарушена терморегуляция. Ты можешь ощущать «мурашки», потливость, чувство замерзания, переходящее в жар, и наоборот...
– Ничего себе перспектива, – вздохнула Аксинья.
– Не волнуйся. У тебя не будет «траншейной болезни», когда такие симптомы сохраняются на всю жизнь. У тебя все это пройдет... со временем.
– И на этом спасибо.
– Кто-нибудь согреет тебя, – подмигнул Валерий Степанович.
– Опять вы за свое...
– Хотя, когда тебя привезли, ты только и твердила, что какому-то парню срочно нужна помощь. Это походило на бред, но вызванный в больницу следователь поверил и нашел этот заброшенный завод, а вместе с ним и твоего знакомого.
– Вы мне это уже говорили!
– Конечно, говорил! Ты же только одно и спрашивала, пока тебе не сказали, что парня спасли...
– Еще вы пообещали, что он будет жить!
– И это – правда! Его отвезли в другую больницу, как раз в хирургическое отделение. Зашили бок, провели кровезамещающую и антибактериальную терапию.
– Он не замерз?
– Немного переохладился, но отморожений нет. По крайней мере, заведующий хирургией заверил по телефону. Еще он мне сказал, что парень все время спрашивает о состоянии твоего здоровья.
Аксинья отвела взгляд:
– Мы с ним были в одной связке в этой передряге... Он спас меня, я спасла его...
– И вы оба счастливы.
– Да! А вас я поймала на слове, что вы меня скоро отпустите. Как-нибудь проживу с шелушением пяток.
– Договорились.
Валерий Степанович покинул палату, а Аксинья легла, накрылась тремя одеялами, снятыми со свободных кроватей, и попыталась заснуть. Она действительно все время мерзла.
Итак, ей предстояли еще два долгих дня в больнице...
Никита подошел к ней вплотную и обнял.
– А теперь раздевайся! – сказал он самым сексуальным голосом на свете.
Именно этот голос и погрузил ее в томную негу, и именно это помешало Аксинье сразу же отвесить ему пощечину.
– Что ты себе позволяешь?
– Раздевайся догола, – безапелляционно заявил он.
– Ты наглец!
– Я – художник, а ты – красавица! Я хочу написать тебя, всю твою красоту, все твое совершенство!
– Я... я буду твоей натурщицей? – несколько разочарованно произнесла она.
– Не натурщицей, дорогая, а музой! Вдохновительницей! Богиней! Я хочу...
– Ты хочешь меня? – перехватило дыхание у Аксиньи.
– Я хочу написать тебя! Раздевайся! – командовал Никита, а она все еще не могла оторваться от его красивых глаз. – Ну же, Ася, я жду! – заканчивалось терпение у Никиты.
– Я...
– Да очнись ты! Ася! – схватил он ее за плечи и начал грубо трясти.
