Она отвернулась, незаметно смахивая слезу.
– Здесь так холодно...
– Так зима, окон нет, отопления нет. Ты не волнуйся, Аксинья, иди! Я буду ждать, без тебя не сделаю и десяти шагов.
– Я верю.
– Только бы у нас не получилось, как в «Английском пациенте». – Никита засмеялся. – Надеюсь, тебя не возьмут в плен.
– Ты смотрел этот фильм?! – искренне удивилась Ася.
– А что тебя удивляет? – прищурился Никита.
– Он такой... – задумалась она.
– Такой?..
– Такой женский, – нашлась Ася.
– Он о любви, Аксинья. А это чувство испытывают и мужчины, и женщины. – И он посмотрел на нее так, что Асю бросило в жар в этом холодном помещении.
– Я оставлю тебе кортик для самозащиты, – серьезно сказала она.
– Отдаешь мне единственное средство обороны? – вскинул брови Никита. – Ты настоящий друг. Но, думаю, лучше тебе взять оружие с собой. Мне оно не пригодится.
Аксинья еще раз окинула помещение прощальным взглядом, сокрушаясь, что оставляет раненого фактически на улице.
Что-то теплое потекло у нее по лицу. Ася провела рукой под носом и посмотрела на свою ладонь, окрасившуюся в красный цвет.
– У тебя кровь из носа идет, – забеспокоился Никита.
– У меня бывает, – не соврала она.
Никита перехватил ее руку и взял в свою, покрытую свежими ссадинами.
– Наша кровь соединилась, теперь мы вместе навек! – И он сделал страшные глаза.
– Шут гороховый!
– Не волнуйся за меня, уходи уже, – подбодрил Никита.
– Хорошо! – резко развернулась Ася и вышла из комнаты.
На ней оставался все тот же лыжный костюм, правда, потрепанный и ужасно грязный. Как выглядела она сама, Ася даже знать не хотела, да и в логове бандитов зеркал не было.
Она вышла в какое-то поле и двинулась вперед, утопая в снегу почти по колено. Впереди виднелся негустой лесок, но не наблюдалось ни одного здания и ни одного человека.
«Хорошее место выбрали для злодеяний... ни души. А если я не найду никого, пройдя много километров? – подумала она и тут же прогнала черные мысли прочь. – У меня все равно нет выхода. Если бы я осталась, мы бы замерзли, или умерли бы от голода, или снова дождались бы эту банду. А если я выйду на людей, то спасу и себя, и Никиту. Другого пути у нас нет, поэтому я должна идти».
Аксинья старалась смотреть только под ноги. Она сосредоточилась лишь на самом движении, так как это было сейчас самым важным. Идти становилось все тяжелее и тяжелее, ноги словно наливались свинцом, она считала и считала шаги, снова и снова...
Сначала Аксинья вспотела, затем ей стало жарко, потом душно, на глазах появилась пелена, а вскоре свет совсем померк. Ася не просто остановилась, она рухнула на снег как подкошенная.
