Они договорились помогать, чем смогут, Юле и уже перевезли ее вместе с Зинаидой в Москву.
И вот Никита сообщил Асе, что затягивать с отъездом нельзя.
– Пойми, малыш, у меня вся жизнь в Европе. Сколько мог, улаживал дела по Интернету. Но теперь требуется мое личное присутствие. Поедем со мной! Я покажу тебе, как я живу...
– Не сейчас. Может, потом, когда ты вернешься?
– Конечно, улажу дела и вернусь, к Новому году-то точно, – заверил Никита.
Они сидели на ее диване, прижавшись друг к другу и боясь нарушить гармонию, которая всегда накрывала их с головой, если они оставались наедине. Это было состояние абсолютного счастья, когда больше ничего и не хотелось.
– Странно, – произнесла Ася.
– Что?
– Ты еще не уехал, а я уже скучаю.
– Я хочу, чтобы ты была со мной. Ради этого я готов развестись с женой, и...
– Не надо! Ничего не меняй, она недееспособна, это будет нечестно с твоей стороны.
– Я ее и так не брошу.
– Это понятно. Но пока она в статусе твоей официальной жены, у нее больше прав, уважения... Я не знаю, как сказать... Даже за границей лучше относятся к таким больным, если они в браке с известным и богатым человеком. Мы не будем с тобой счастливы, если ее положение ухудшится.
– Но ты же сказала, что никогда больше не полюбишь женатого мужчину. Ты хотела бы выйти замуж... Знаешь, Ася, я так боюсь тебя потерять.
– «Никогда не говори никогда». Я никуда не денусь от тебя, Никита. Страшно это говорить, но ты нужен мне как жизнь. Я бы пошла к тебе в гарем восьмой женой. Пришлось бы пойти, иначе бы сердце разорвалось. Без обязательств, без требований...
– Ася, не говори так... Ты знаешь мою ситуацию. Я никогда тебя не обижу.
– Я знаю, – заплакала Ася.
– Ну что ты? Ну хочешь, я никуда не поеду? – растерялся Никита.
– Нет! Тебе надо! Не обращай внимания на меня, дуру. Это я так... Сентиментальной стала, как влюбилась.
– А ты влюбилась? В кого? – сделал удивленные глаза Никита, за что получил от своей принцессы легкий подзатыльник.
Всю ночь они провели в разговорах и любви, словно пытались набраться друг друга на долгие годы. Но на следующий день в аэропорту все равно не разжимали объятий до последнего. Еще секунда, и Никиту не пустили бы на посадку.
Ася даже рот себе зажала ладошкой, чтобы не закричать ему вслед: «Никита, вернись! Не улетай! Я люблю тебя!»
Она сдержала себя, а он все время оборачивался. Хорошо, не было фонарных столбов, а то бы точно врезался в какой-нибудь из них.
«Какая же я дура...»
