За эти годы у Василисы была пара встреч с женатыми мужчинами, но они внесли в ее душу еще больше смятения. Вася понимала, что еще далеко не старуха, что многие женщины в этом возрасте только начинают устройство личной жизни. Но у самой Василисы, к сожалению, был слишком большой неудачный опыт семейной жизни, и по части эмоций и веры в любовь она чувствовала себя шестидесятилетней.
Сестры как всегда встретились за обедом в одном из московских ресторанов, славящемся сравнительно недорогой и качественной пищей.
– Какое хорошее изобретение – бизнес-ланч. Совсем недорого – четыре блюда, и никакой язвы, – улыбнулась Тося.
Она пришла в светло-кремовом легком платье, довольно строгого фасона. Еще бы, Антонина ведь работала учительницей в колледже и должна была соблюдать нейтралитет между принципами строгой морали и июльской тридцатиградусной жарой. Василиса же предпочитала спортивный, подходящий для ее подвижной натуры стиль одежды. Вот и сейчас она была одета в бледно-голубые капри, удобные джинсовые сабо и ярко-розовую блузку. Со спины с собранными в хвост волосами она напоминала студентку, забежавшую пообедать после лекций.
Вкусы в еде у сестер были одинаковые, несмотря на разность характеров. Они приступили к холодной окрошке.
– Ты не обращала внимание, что с отцом в последнее время творится что-то неладное? – спросила Тося.
– С отцом? – подняла на сестру удивленные глаза Василиса. – Хм, а я думала, мне показалось...
– И ты тоже заметила?! – воодушевилась Тося.
– Да, он стал какой-то грустный. Мало разговаривает, не улыбается. Я даже спросила его, хорошо ли он себя чувствует. Ты что-то знаешь? Что с ним такое?
– Он недавно поведал мне... – Антонина уставилась в свою тарелку.
Вася выждала минуту и поинтересовалась:
– Ты чего замолчала-то? Умерла, что ли? Или подавилась? Может, постучать по спине?
– Не надо по мне стучать... Дура я.
– Ого! Откуда такая самокритичность? – Вася как ни в чем не бывало продолжала двигать челюстями.
– Вообще-то отец строго-настрого запретил говорить тебе!
– Чего так? – удивилась Василиса.
– Вот и я о том же! Вы же с ним всегда были как единое целое, ты была его любимицей, а тут...
– Не ревнуй.
– Я давно с этим смирилась.
– Непохоже... Я же не напоминаю тебе, что ты всегда была близка с мамой.
– Ладно, не злись. Дело-то серьезное, если отец не хочет посвящать тебя, – миролюбиво произнесла Антонина.
– Я тоже об этом подумала... А почему?
– Да потому что ты сразу же встрянешь во что-нибудь и все испортишь. А потом, как обычно, невинно похлопав ресницами, заявишь, что просто хотела помочь.
