В незнакомых садах | страница 12



— Если было начало, должен быть и конец, — сказала женщина у микрофона и выключила музыку. Зрители потянулись к выходу. Несколько человек толпилось у искореженных машин, похожих на трупы животных. Дети дергали смятые двери и пинали шины. Какой-то мужчина пытался отодрать эмблему «альфы». «Через сорок человек никто так и не перепрыгнул, — твердил он, — никто».

Артисты стояли в сторонке и о чем-то тихо переговаривались. Мануэле показалось, что они чем-то разочарованы. И немного печальны. Зрителей оставалось все меньше и меньше. С улицы раздался рев моторов, завизжали колеса какой-то машины. Мануэла и Дениз сидели на трибуне одни. Они смотрели, как молодые люди убирались после представления. Артистам помогали несколько деревенских парней.

— Ну что, пойдем? — спросила Дениз.

— Того, с огненной стеной, тут не было, — сказала Мануэла.

— Наплел он тебе всякой мути, — ответила подруга.

— Нет, все было взаправду, по-настоящему.

Артисты начали разбирать трибуну, и девушки поднялись.

— Может, он еще придет, — сказала Мануэла.

— Ну ты сходи узнай, — предложила подруга, но Мануэла не захотела.

— Поедем в «Домино»? — спросила Дениз, когда они снимали замки с велосипедов.

— Да все равно, — ответила Мануэла. — Ведь и не было ничего. Так или иначе, ничего бы не получилось.

В незнакомых садах

Стояло лето, и солнце проникало сквозь щели в закрытых ставнях, оставляя светлые пятна на стенах комнаты, расположенной со стороны улицы; узкие полоски медленно скользили вниз, становились широкими на полу, блуждали по паркету и коврам, то тут, то там наталкиваясь на препятствия — мебель или брошенную игрушку, пока вечером не поднимались по противоположным стенам и, наконец, не угасали. Кухня, где ставни никогда не закрывались, с раннего утра была залита ярким светом, и тому, кто заглянул бы сюда, могло показаться, что живущие в доме люди лишь ненадолго вышли в сад и скоро вернутся. С крана свешивалась тряпка, на плите стояла сковорода — будто ими только что пользовались, а в стакане, до половины наполненном водой с крошечными воздушными пузырьками, преломлялись солнечные лучи.

Кухонное окно выходило в сад, на пионы и кусты смородины, старую сливу и высокий ревень. В девять часов или чуть позже, еще до того как становилось жарко, было видно, как по усыпанной гравием дорожке приходила соседка, как она тихонько поливала бегонии и зелень, росшую в горшочках на крыльце. Позже, когда она исчезала за домом, наполняя там большие лейки, поливала помидоры, кусты малины и черники, из дома не доносилось ни звука, кроме непривычно громкого шума в водопроводе.