, — та темнокожая девчонка лопается от любви, а рядом нет никого, я достал из кармана еще одну бутылочку и открыл ее. это было нечто особенное, я присосался и сосал, сосал, тут-то и возник Лос-Анджелес, ну и черт с ним.
резиновую массу приходилось поднимать и загружать в машину втроем, а машина шинковала ее, превращая в предметы самого разного назначения; нагревала, шинковала и высерала наружу: велосипедные педали, купальные шапочки, бутылки для горячей воды… запихивать массу в машину следовало осторожно, иначе можно было лишиться руки, причем в особенности угроза лишиться руки волновала с похмелья, за последние три года такое случилось с двоими: Дурбином и Питерсоном. Дурбина перевели на составление платежной ведомости — видно было, как он сидит там с болтающимся пустым рукавом. Питерсону дали метлу и швабру и велели чистить сортиры, выносить мусор, развешивать туалетную бумагу и так далее, все поражались, как это Питерсону удается справляться с такой работой одной рукой.
восьмичасовая смена уже подходила к концу. Дэн Скорски в последний раз помог запихнуть массу в машину, он отработал восемь часов с одного из тяжелейших похмелий в своей карьере, пока он трудился, минуты превращались в часы, секунды — в минуты, а стоило поднять взгляд, и можно было увидеть сидящих на ротонде пятерых парней, стоило посмотреть наверх, и можно было испытать на себе взгляд ДЕСЯТИ глаз.
Дэн уже собрался направиться к полкам с хронометражными картами, когда вошел худой-худой человек с телом, похожим на сигару, при ходьбе ноги сигары даже не касались пола, сигару звали мистер Блэкстоун.
— куда это вы собрались, черт побери? — спросил он Дэна.
— подальше отсюда, вот куда.
— СВЕРХУРОЧНАЯ РАБОТА, — сказал мистер Блэкстоун.
— что?
— я сказал: СВЕРХУРОЧНАЯ РАБОТА, оглянитесь, мы должны все это отсюда убрать.
Дэн оглянулся, сколько видел глаз, всюду были груды резины для машин, а в сверхурочной работе самое гнусное было то, что никто не мог сказать, когда она кончится, она могла продлиться от двух до пяти часов, это было непредсказуемо, самое время добраться до кровати и лечь, чтобы назавтра снова встать и начать запихивать резину в машину, и так без конца, вечно возникали дополнительная резина, дополнительные заказы, дополнительные машины.
от резины лопалось, кончало, исходило блевотиной все здание, горы резины все росли и росли, а пятеро на ротонде богатели и богатели.
— возвращайтесь на РАБОТУ! — сказал сигара.
