— Но мы так с ней дружили! Она даже хотела поебаться с тобой, но с тобой она ебаться не стала бы, потому что любила меня. Так она мне сказала.
— Но, Джимми, когда это было! Ты не представляешь себе, как все меняется. Мэри — превосходная женщина. Она…
— Ради бога! Запахни халат! ПОЖАЛУЙСТА!
— Ого! Извини.
Бедняга Джимми. Его генитальная система — левый семенной канатик, да отчасти и правый — напоминают некий шрам или спайку. Вероятно, результат какой-то старой паталогии.
— Я позвоню Анне, — сказал он. — Анна — лучшая подруга Мэри. Она должна знать. Зачем Мэри понадобилось подавать на меня в суд?
— Тогда звони, мать твою.
Джимми поправил перед зеркалом панаму, потом набрал номер.
— Анна? Джимми. Что? Нет, этого не может быть! Хэнк мне только что рассказал. Слушай, я в эти игры не играю. Что? Нет, ребро я ей не сломал! Я только надавал ей по толстой заднице и по сиськам. Ты хочешь сказать, она действительно идет в суд? Ну а я не пойду. Я уезжаю в Джером, в Аризону. Снял жилье. Двести двадцать пять в месяц. Я только что нажил двенадцать тысяч долларов на продаже большого участка земли… Да заткнись ты, черт тебя подери, опять ты про этот СУД! Знаешь, что я сейчас сделаю? Я прямо СЕЙЧАС пойду к Мэри! Я поцелую ее и изжую ей все губы! Я один за другим съем все волоски на ее лобке! Плевать я хотел на суд! Я запихну ей в жопу, под мышки, промеж сисек, в рот, в…
Джимми взглянул на меня.
— Положила трубку.
— Джимми, — сказал я, — тебе надо промыть уши. У тебя обнаруживаются явные симптомы эмфиземы. Начни делать зарядку и бросай курить. Тебе необходимо лечить позвоночник. У тебя ослаблено паховое кольцо, поэтому старайся не поднимать тяжестей и не напрягаться при дефекации…
— Что за бред?
— Опухоль у тебя на ягодице напоминает веррукулез.
— Что это за веррукулез?
— Бородавка, мать твою.
— Сам ты бородавка, мать твою.
— Кстати, — сказал я, — где ты взял велосипед?
— У Артура. У Артура полно дряни. Пойдем к Артуру, курнем дряни.
— Не люблю я Артура. Он весь такой тонкий, обидчивый. Некоторые тонкие, обидчивые люди мне нравятся. Артур к ним не относится.
— На будущей неделе он едет в Мексику, на шесть месяцев.
— Многие из этих тонких, обидчивых типов вечно куда-нибудь едут. А что на этот раз? Субсидия?
— Да, субсидия. Но рисовать он не умеет.
— Знаю. Зато он лепит статуи, — сказал я.
— Не нравятся мне его статуи, — сказал Панамский Малыш.
— Слушай, Джимми, Артур мне, может, не нравится, но его статуи мне были очень близки.
