Мимо быстро скользили зеленые, расцветающие берега. Лето на севере короткое, и природа спешит втиснуть в отведенные ей сроки все, что в других широтах она растягивает вдвое или втрое. Давно ли здесь лежали непроходимые, казавшиеся вечными снега! И вот уже колышутся высокие травы, а из них выглядывают цветы. Набухает соком и шумит под ветром листва. Галдят кедровки, щебечут вездесущие синицы, и даже кукует кукушка. С реки то и дело перед плотом взлетают утки, каждая по-своему. Зоркие крохали, издали увидев людей, с шумом бьют крыльями о воду и, все ускоряя разгон и набирая высоту, уносятся далеко вперед. Маленькие чирки, как стайка воробьев, мгновенно срываются с воды и, перелетев через плот, с шумом садятся на воду в каком-нибудь десятке метров от него. Осторожные гуси, один из которых всегда стоит на страже, снимаются с воды или с берега загодя и, описав большой круг, садятся где-то за видимым горизонтом. Нередко видны и сидящие на берегу парами лебеди, но они не подпускают близко и их не удается сфотографировать.
Однажды стоявший впереди на руле Игнатьев вдруг вскричал: «Гляди-ка, никак сохатый плывет!» Действительно, метрах в трехстах от плота большую реку переплывала лосиха. Присмотревшись, они увидели, что лосиха не одна: рядом темнела голова миленького лосенка. Мать плыла выше по течению, чтобы лосенка in- так сильно сносило водой. Однако сосунок все же не поспевал за быстро плывущим громадным животным и, отставая, темнел миленьким пятнышком на воде. Лосиха увидела плот и людей на нем, решительно повернула назад, быстро выплыла на мелководье и, подталкивая лосенка мордой, быстро скрылась в густом пойменном тальнике.
Тем временем мимо медленно и плавно проплывали заросшие мчим острова, голые галечниковые косы и крутые скалы, из которых нужно было брать образцы пород. Вскоре, однако, обнаружилось главное неудобство плавания на плоту: приставать к берегу не таком громоздком и тяжелом сооружении было совсем не просто. Плот сносило вниз течением, и потом нужно было долго с молотком и руке брести по воде к тому месту, откуда надо взять образец. После этого приходилось долго биться, чтобы столкнуть плот в воду it вывести его на фарватер. Стало ясно, что сплав грозит затянуться более чем втрое, если не отказаться от частого осмотра обнажений.
К счастью, уже на третий день плавания на берегу показалась якутская юрта, близ которой лежал выдолбленный из одного ствола челн. После долгих уговоров хозяин юрты согласился отдать свою долбленку за деньги, табак, порох и дробь. С этого времени плавание пошло гораздо успешнее. Завидев издали скальное обнажение, Цареградский брал молоток и ружье, садился в верткую лодочку и обгонял медленно идущий плот. Осмотрев то, что было нужно, замерив горным компасом залегание пород и взяв образцы, он быстро догонял ушедший вперед плот и там уже записывал все виденное. Таким образом, геологические наблюдения уже не зависели от медленного движения плота, и плавание сильно ускорилось. Теперь плот приставал к берегу только ночью.
