Линии шурфов пересекли Безымянный во многих местах. Глубина их зависела от мощности речных наносов на коренном дне долины. Копались шурфы самым первобытным способом и требовали много человеческих сил и времени.
Колыма — царство вечной мерзлоты. Длившиеся миллионы лет подряд суровые холода намертво проморозили здесь почву. Ниже полуметрового оттаивающего летом слоя мерзлый грунт тянется в глубь земли на сотни метров. (Позднее, когда на многих колымских месторождениях были пробиты глубокие шахты, они шли в твердом, как камень, мерзлом грунте до глубины четырехсот или даже пятисот метров. Лишь на этой громадной глубине прекращается действие наружного холода и начинает преобладать влияние внутреннего тепла Земли. В шахтах появляются талые грунты, а с ними и новая забота для горняков — обильные грунтовые воды, которые необходимо откачивать, и оплывающие кровли выработок, которые надо крепить.)
Через несколько дней Цареградский решил пойти с Раковским и его рабочими на шурфовку.
Было восемь часов утра, когда они, позавтракав, вышли из барака и двинулись вниз по долине. Солнце еще не выползло из-за гор. На востоке сквозь густую морозную мглу пробился яркий оранжевый луч и осветил нависшее над головой облачко. Оно порозовело. Воздух был совершенно неподвижен. Мороз захватывал дыхание. Спиртовой столбик висевшего за дверью термометра опустился к цифре шестьдесят шесть. Такой температуры здесь еще этой зимой не бывало. Все прятали лица в шерстяные шарфы. Холод мгновенно схватывал пар от дыхания, и уже через несколько минут мягкий шерстяной шарф превратился в ледяное забрало.
— До каких температур вы работаете на воздухе? — спросил Цареградский.
— Сначала, если ниже пятидесяти, не выходили, а затем попривыкли. Работаем, невзирая на мороз. Дома-то хуже, с тоски подохнешь! — отвечал Сергей Дмитриевич.
— В шурфах тепло! — глухо, сквозь шарф, проговорил шагавший рядом рабочий. — А около костров и вовсе жарко, знай берегись, штаны не сожги!
Они подошли к линии шурфов. У двух шурфов стояли столбы кара и дыма. Это догорали разожженные на дне костры. У пока еще неглубоких ям копошились двое измазанных глиной и копотью рабочих. Они вышли на несколько часов раньше основной группы проходчиков, чтобы разжечь костер и подготовить для них талый грунт.
Техника проходки была нехитрой. От костра мерзлые наносы оттаивали, затем их долбили кайлом и ломом и выбирали лопатой.
— На какую глубину хватает одного пожога?
