Оркестр небольшим туше восстанавливает относительное спокойствие, наконец-то можно заняться туалетом. Побрить человека в таких обстоятельствах – дело далеко не простое, и юмор не может не стать несколько тяжеловесным. Но вкус исполнителя как раз и заключается в том, чтобы сдерживать себя и контролировать свои действия, дабы не нарушить общий тон и логическое течение комедии.
Помню, однажды в Стокгольме я принимал участие в спектакле, где дирижировал русский, маэстро Добровейн, он же был и постановщиком. Добровейн хотел превратить эту сцену в некое подобие балета. Мне это поначалу казалось передержкой, я чувствовал себя марионеткой. Мы весьма серьезно обсудили замысел маэстро, и под конец я в общем осознал, чего он добивался. Этот балетный прием устанавливал на сцене какое-то равновесие: действие развивалось легко и стилистически верно, с изяществом – может быть, чуть преувеличенным. В принципе, как я уже сказал, в сцене бритья от актера нельзя требовать большого изящества – чего стоит, например, эпизод, когда Фигаро, оберегая молодых влюбленных, энергично кидает в глаза Дону Бартоло мыльную пену.
В конце концов старик, ускользнув из лап Фигаро, застает влюбленных врасплох за нежным объяснением и приходит в дикую ярость. Под звуки великолепного финала «У меня голова идет кругом» он гоняется за всеми присутствующими, норовя отхлестать их полотенцем. В великом смятении все устремляются в ближайшую дверь, и вслед за этим неописуемым столпотворением на сцене появляется Берта, у которой есть все основания пожаловаться в своей очаровательной арии «Старичок решил жениться» на то, что в этом доме нет ни минуты покоя.
Затем разражается гроза. Россини добивается ее магического эффекта с помощью удивительно малого числа выразительных средств. Но все так завораживающе похоже на правду, что хочется просто побежать и спрятаться под какой-нибудь навес. Флейты создают иллюзию молнии, тремоло виолончелей напоминают раскаты грома, пиццикато скрипок – капли дождя, которые падают все реже и реже, по мере того как небольшая гроза утихает. Это не ураган, не сильная буря, просто ливень на исходе летнего дня.
С последними каплями дождя, завернувшись в плащи, появляются Фигаро и граф. Фигаро несет с собой фонарь. Наступает полночь – время, когда Линдор наказал Розине ждать его. Но, увы, Розина уже не верит ему, она в гневе: Дон Бартоло убедил ее в том, что и Фигаро, и Линдор хотят похитить ее, чтобы сбыть с рук на руки графу Альмавиве. Девушка устраивает им сцену: она не хочет, чтобы ее водили за нос. Но размолвка длится недолго: Линдор признается в том, что он не кто иной, как граф Альмавива собственной персоной, и готов, не медля ни минуты, жениться на ней.
