Отелло - венецианский мавр. Он - генерал Венецианской республики, одновременно мавр и венецианец, цивилизованный во всех своих проявлениях, однако под грубой кожей солдата в нем живет комплекс неполноценности. Великолепный внешний глянец покрывает примитивного человека, и мощные страсти прорывают защитную оболочку. Ревность - вот что губит его, ревность по отношению к молодой, прекрасной, благородной женщине, которая пренебрегла всеми традициями семьи и общества, могуществом Венеции, чтобы последовать за любимым человеком - мавром.
Отелло по натуре предан и честен и наивно верит в честность окружающих. Каждая мысль, каждый жест Отелло отмечены природной добротой и религиозностью. Во время первого выхода он с победительным видом, преодолев опасности бушующего моря, появляется на сцене и произносит знаменитое "Честь и слава!" - это молитва и благодарность небесам. Затем он спешит к Дездемоне. Его любовь - эго экстаз, но присущая ему чувствительность вливает в любовь чистоту, которая сдерживает страсть и придает ей оттенок невинности.
Когда Отелло возвращается на сцену в гневе из-за вспыхнувшей там ссоры, он действует очень быстро и резко, как и подобает в критических обстоятельствах. Затем, когда все покидают подмостки, он не оборачивается, однако всем существом ощущает приближение своей прекрасной белой богини. Отелло чувствует ее руки на своих плечах и в одной из самых красивых фраз оперы: "Кончился день тревожный" - как бы молит простить его за недавний взрыв ярости.
Любовный дуэт - это чистое волшебство: нежность, страсть, томление и желание медленно сплавляются воедино, увлекаемые музыкой в crescendo, которое отличает редкая чувственная мощь. Лоренс Оливье признавался мне, что, однажды услышав этот дуэт в "Ковент-Гарден", он в дальнейшем, играя ту же сцену на подмостках, ощущал себя не в своей тарелке: ему всякий раз не хватало музыки Верди.
В первом акте Отелло гордится своей физической силой, своим успехом, он уверен в себе и несокрушим. Тем более изощренными выглядят махинации Яго, когда он пытается сокрушить такого титана. Вначале Отелло не замечает намеков Яго, потом, заметив, отметает их, но уже через миг в его душе рождается любопытство, желание узнать как можно больше. В тот момент, когда он принимает на веру намеки Яго, в либретто происходит, вероятно, слишком быстрый поворот. Актера поджидает трудная задача: доиться равновесия между психологическим crescendo и переходом через различные промежуточные состояния духа, не удаляясь при этом от того, что заложено в музыке.
