— Я женат две недели в году, — Бравин вздохнул.
— Ну что делать, Олежка, — Наташа поцеловала мужа, отошла и устало опустилась на тахту. — Я хлебнула славы... Цеплялась за сборную из последних сил. Я на излете, Олежка. Сейчас на первенство Европы не попала... Надо быть все время там, на сборах, на виду... Помоги мне, Бравин.
Бравин опустился на колени, обнял жену.
— Мне одиноко без тебя... Ты можешь перевестись в Москву? — прошептала Наташа.
Бравин бесцельно гулял по городу. Город засыпал, дома походили на корабли с редкими бортовыми огнями, шаги запоздалых прохожих звучали непривычно громко и тревожно. Нарушил тишину девичий смех и тут же затерялся в пустоте. Изредка, слепя фарами, проносились машины.
Бравин шел и шел, неторопливо и уверенно, словно имел какую-то цель, наконец вышел к вокзалу и остановился. Он смотрел на здание, словно видел его впервые. Сюда чаще подъезжали машины, доносились неразборчивые объявления. Бравин помедлил в нерешительности, затем неторопливо вошел в здание.
— Скорый поезд номер... Москва... Отправляется со второго пути. Отъезжающих просят пройти в зал таможенного досмотра...
То же объявление повторили на английском, затем на немецком.
Зал ожидания зашевелился, катили свои тележки носильщики. Мелькнули серые фуражки таможенников и зеленые — пограничников.
Бравин, облокотившись на закрытый киоск, смотрел на все происходящее, как сторонний наблюдатель.
Прошел пограничник, взглянул на Бравина и козырнул. Бравин поднял было руку, но тут же опустил, одернул пиджак и прошел в ресторан. Бармен приветливо ему кивнул:
— Здравствуйте, Олег Сергеевич, непривычно видеть вас в штатском.
— Здравствуйте, — ответил Олег. — Сок, пожалуйста... и сигареты.
Бармен поставил перед Бравиным стакан с соком, посмотрел на скудный выбор сигарет, достал из-под прилавка пачку «Мальборо», открыл и положил на стойку.
В бар вошли два офицера-пограничника, громко, с порога заявив:
— Володя, два двойных!
Бравин увидел вошедших в зеркало, вделанное в заднюю стенку бара, взял сок и сигареты и ушел за столик в углу.
Бармен проводил его взглядом, подал пограничникам кофе, открыл минеральную воду.
Бравин сидел в дальнем углу один и смотрел на своих товарищей, которые о чем-то разговаривали, жестикулируя, порой громко смеялись, и думал о том, что не сможет разорвать связь с этим миром, так же как Наташа не может уйти из спорта. Только жене осталось в спорте год, максимум два, а у него впереди целая жизнь. «Любимая женщина просит помочь, а я все о себе думаю, эгоист».
