— Это вы?…
— Встаньте!
Мужчина тяжело поднялся, смочив языком пересохшие губы. Его круглый живот дрожал под расстегнутым жилетом.
— Даун еще здесь? — спросил Калон.
Хозяин гостиницы кивнул.
— Проводи меня к нему… И без глупостей.
Калон пропустил его вперед и спрятал пистолет под пальто. Они поднялись по лестнице, и толстяк указал на дверь.
— Он здесь.
Калон подошел к двери, нажал ручку, обнаружив, что дверь не заперта, и вошел. В комнате было темно, и из угла до него доносилось ровное дыхание.
Он зажег свет и быстро подошел к кровати. Гельмут Даун проснулся и сунул руку под подушку.
— Не стоит, — предупредил Калон.
Даун медленно убрал руку.
— Не будем терять времени, — сказал Калон. — Хочу довести до вашего сведения, что это я находился в квартире, напротив колбасной лавки Мюллера. Сообщаю вам также, что вскоре после вашего визита Лаймен умер.
Даун сел на кровать. Его тщедушное тело не было создано для физической борьбы.
— Кроме того, у вас на хвосте ГПУ, — добавил Калон.
Он допустил ошибку и вместо запугивания вызвал сопротивление Дауна. Тот быстро наклонил голову и, откусив пуговицу сорочки, с вызовом взглянул на Калона.
— Остановитесь! — крикнул Калон. — Я пришел к вам как друг.
Слишком поздно. Даун уже откинулся назад, губы его посинели, а широко открытые глаза смотрели неподвижно. У яда оказалось слишком быстрое действие.
Даун не понял его. В течение долгого времени он жил в состоянии нервного напряжения. Он предпочел смерть аресту.
Калон быстро вышел из комнаты, зашел в свою и взял чемодан.
Выйдя на улицу, он направился к своей машине. Человек Соболина следовал за ним. Калон открыл заднюю дверь, чтобы поставить чемодан, и позвал:
— Эльза.
Машина была пуста. Эльза исчезла.
Когда машина остановилась на площади, Соболин сказал:
— Вы знаете, что делаете. Я думал, что Дункан…
— Он тоже был только одним из звеньев в цепи, — резко перебил Калон.
Он, оттого что не несет больше ответственности за девушку, чувствовал внутри себя не облегчение, а какую-то пустоту…
— Я ненадолго.
Калон вдруг резко сорвался с места и пересек площадь. Он рисковал, взяв с собой русского. Но этот риск мог быть еще большим, если бы он был один. Соболин должен быть с ним до конца.
Калон стоял перед домом, куда Даун заходил после обеда. Он подошел к двери и три раза постучал. На двери висела бронзовая дощечка, сообщающая, что здесь живет доктор Хорнбах.
Дверь открыл пожилой человек:
— Что вам угодно?
— Доктор Хорнбах? — спросил Калон.
