Калон стал рассматривать магазин. На полках лежали плюшевые и деревянные игрушки: кошки, мишки, тигры… Были также пахнущие краской и лаком деревянные поезда, грузовики.
Калон взял в руки плюшевого кота, и в этот момент возле него раздался голос:
— Этот плюш не самого лучшего качества. Проходите сюда, здесь нам будет спокойнее.
Калон последовал за Эрбахом. Они вошли в захламленную комнату, заставленную всевозможными вещами и предметами.
— Это моя мастерская. Садитесь.
В мастерской пахло свежим деревом.
Калон спросил:
— Курить можно?
— Пожайлуста. — Пауза. — Что думают в Париже о том, что здесь произошло?
— Бесполезно скрывать, что вы под подозрением. Сегодня за вами следили?
Горькая складка обозначилась у рта Эрбаха:
— Это было неосмотрительно. Я уверен, что следили.
— Вы так думаете, или?…
— До сегодняшнего вечера я не был в этом уверен. Впрочем, я не ходил к Девичьему Мосту. Я заметил слежку и зашел в пивную, где выпил две кружки пива. После этого я вернулся.
Калон неожиданно констатировал, что Эрбах доведен до крайнего нервного истощения.
— Вам не следовало приходить.
— Это ничего не меняет. Если вы рассекречены, они рано или поздно возьмут вас.
Эрбах усмехнулся.
— Я беспокоюсь не о себе. С тех пор как я работаю на вас, я знаю, чем рискую…
— Расскажите мне о деле, — перебил Калон. — Начните со Шлайдена.
Эрбах взглянул на Калона. Калон напоминал ему его врагов, против которых он боролся: жестоких и безжалостных.
— Макс Шлайден был прекрасным агентом. Его профессиональная деятельность позволяла ему легко перемещаться с места на место. В действительности, сразу после войны он занял место настоящего Шлайдена, покончившего с собой после его ареста французами. Я встречался с ним за пятнадцать дней до его исчезновения. Он сообщил мне, что напал на очень интересный след. Затем он вернулся еще раз неделю спустя, чтобы сообщить, что его подозрения не подтвердились. Шлайден возвращался тогда из поездки в Виттенберге и Нойштрелиц собирался написать рапорт и передать его мне. Больше я с ним не связывался, а потом узнал о несчастном случае.
— В квартире?
— Полностью разрушенной огнем. Я рискнул отправиться туда, но ничего не обнаружил.
— А про остальных?
— Все, кроме Мартена, связывались со мной сами.
— Когда он погиб? До или после вашего визита?
— После — ответил Эрбах, опустив голову.
— Меня удивляет одно, — сказал Калон, — систематические несчастные случаи для камуфлирования убийств. Обычно политическая полиция не пользуется такими методами. Она арестовывает, пытает, убивает…
