– Попробую еще раз с ними связаться, – сказал Прескотт, стараясь не слушать.
– Машинист позвонил по телефону – радио тогда еще не было – и сказал, что на рельсах, прямо перед поездом, лежит мертвое тело. Пэт говорит: «Ты уверен, что оно действительно мертвое?» – «Конечно, уверен, – отвечает машинист. – Тип уже окоченел, он как камень». И тогда Пэт как заорет: «Тогда, черт подери, прислони его к опоре и езжай дальше. Подберем его после часа пик!»
– Центр управления вызывает «Пэлем Сто двадцать три», прием…
– Вот из того же теста Каз Долович. Знаешь, что он сказал бы сейчас? Он сказал бы: «Не думай обо мне, старина Фрэнк! Главное, поддерживай движение!» Он был такой…
– «Пэлем Сто двадцать три» – Центру управления! Лейтенант схватил микрофон:
– Прескотт слушает.
– Я тут смотрю на часы, лейтенант. Они показывают два тридцать семь. У вас осталось тридцать шесть минут.
– Ублюдки, – громко сказал Коррелл. – Ублюдки и убийцы.
– Заткнись, – прошипел Прескотт, затем сказал в микрофон: – Будьте благоразумны. Мы стараемся выполнить ваши требования. Но вы дали нам слишком мало времени.
– Осталось тридцать шесть минут. Сверим часы?
– Я верю вам, но времени слишком мало. Знаете, у нас тут миллионы просто так не валяются.
– Вы просто еще не приняли решения – платить или нет. Деньги добыть нетрудно, если взяться за дело всерьез.
– Я простой коп, в этих делах не очень разбираюсь.
– Так найдите кого-нибудь, кто разбирается. Часы тикают.
– Я доложил начальству сразу после нашего разговора, – сказал Прескотт. – Подождите еще немного.
И больше, пожалуйста, никого не трогайте.
– Больше? Что вы имеете в виду?
Прокол, подумал Прескотт: они не знают, что у смерти Доловича есть свидетель.
– Пассажиры слышали выстрелы. Мы думаем, что вы там пристрелили кого-то. Одного из пассажиров?
– Нет. Мы убили какого-то человека на путях. Мы убьем каждого, кого увидим на путях. И плюс к этому одного заложника. Учтите это. Любое нарушение условий – и мы убьем заложника.
– Пассажиры ни в чем не виноваты, – сказал Прескотт. – Не трогайте их.
– Осталось тридцать пять минут. Свяжитесь со мной, когда вам будет что сказать по поводу денег.
– Ясно. Еще раз прошу – не трогайте людей.
– Не тронем, если вы нас не вынудите.
– До скорого, – сказал Прескотт. – Конец связи. – Он тяжело опустился в кресло.
– Боже! – не выдержал Коррелл. – Когда я слушаю, как ты сюсюкаешь с этим ублюдком, мне просто стыдно становится, что я тоже американец!
