Впрочем, какая теперь разница. Обратно кино не прокрутишь.
Ребята из Организации тоже цеплялись к его имени – у них была слабость ко всяким смешным прозвищам, и в тот единственный раз, когда он засветился в прессе – дело о попытке изнасилования потом закрыли за недостатком улик, – газетчики окрестили его Джузеппе «Джоуи Уэлком» Бенвенуто. Это было за несколько недель до того, как он отколол номер, из-за которого его выгнали.
Ему приказали припугнуть двух парней, а он вместо этого пришил их. Да какая разница? Он просто хотел честно отработать свои деньги, и все. Но крестный отец был крайне недоволен. Дело, конечно, не в парнях, которых Джо пристрелил, а в том, что он не повиновался приказу. Дисциплина, мать их! А он, вместо того чтобы признать свою ошибку и вымолить прощение, возьми и наговори им кучу всякого вздора. И не успел опомниться, как получил пинка под зад. Надо же, выгнали из мафии!
Но при этом и пальцем не тронули – так что, может, все это и брехня насчет того, что из Организации можно выйти только вперед ногами. Однако он этого очень боялся, и – как знать – если бы не дядя Джимми, влиятельный капо, так над ним, может, чего-нибудь и учинили бы.
Да пошли они все в жопу! Без них обойдемся. Он и сам прекрасно зарабатывает на жизнь, а если нынешнее дельце выгорит, то поимеет на нем сотню кусков, а это больше, чем многие макаронники в Организации зарабатывают за десять лет.
Он устал таращиться в туннель, у него слезились глаза. Промокнув их нейлоном маски, он снова окинул взглядом пустые пути. Но что это? – они вовсе не пустые! Вдалеке – он даже прищурился, чтобы лучше видеть, – вдалеке кто-то идет по путям, прямо к их вагону!
На кого-то другого автоматы, возможно, и производят впечатление, но Анита Лемойн их не боялась. Никто ее не тронет. Других – может быть. Крикливый негр уже огреб по роже, но ее не тронут. Время от времени Аните, конечно, попадались мужчины, у которых она не вызывала никаких эмоций, но это случалось далеко не каждый день. Даже если мужчине она не нравилась, пара унций плоти между ног выдавала его. И какими бы лихими ни были эти террористы, они не станут просто уничтожать или портить ценный товар. Так что Анита не была напугана – лишь раздражена: если вся эта хрень не закончится как можно скорее, это влетит ей в копеечку.
Она сидела спокойно – она умела придавать лицу каменное выражение, и многие другие выражения тоже, – но уже начинала нервничать. Я не могу себе позволить застрять в чертовом вагоне метро, всего в трех сраных остановках от места назначения. Клиент, к которому она ехала, платил полторы сотни за девушку и не любил, когда они опаздывали. Однажды она видела, как он наорал на одну девчонку – его поджатые, как у маленького ребенка, губы извивались, как червяки, когда он шипел: «Если у нас, в нашем бизнесе, каждая секунда на счету, то я не вижу причин, по которым шлюха смеет опаздывать на пятнадцать минут». И он выгнал ту девушку и больше никогда ее не вызывал.
