В вагоне стояла мертвая тишина, если не считать стука колес и скрипа подвески. Лонгмэн начал плавно тормозить. Стивер стоял ровно посередине вагона лицом к Уэлкому, который занял позицию в заднем конце. Оба были в масках. Райдер наконец пересчитал пассажиров в передней части вагона. Шестнадцать человек. Нет, лучше так: дюжина плюс еще четыре штуки – ведь это же товар. Но как он ни старался смотреть на этих людей с полным безразличием, безликая масса все же распадалась на отдельные лица.
Двое мальчишек смотрели на него широко распахнутыми глазами – пожалуй, не столько испуганные, сколько восхищенные тем, что принимают участие в ожившей сцене из криминального телесериала.
Их ошеломленная мамаша, которая так и не решила пока, что лучше – грохнуться в обморок или встать на защиту своих детенышей.
Похожий одновременно на хиппи и на Христа парень с перетянутыми ремешком длинными волосами, с бородкой, в шерстяном пончо, расшитом индейскими узорами, и в сандалиях на босу ногу. Кажется, в полной отключке. Или недавно вмазался, или, наоборот, отсыпается после долгого трипа.
Броская черноволосая девица в брезентовой армейской панаме – дорогая шлюха?
Пятеро черных: два почти одинаковых парня с какими-то свертками – худые грустные физиономии с громадными глазищами, белки так и сверкают. Бунтарского вида парень – берет, как у Че, плащ как у Хайле Селассие.[4] Мужчина средних лет, с гладкой кожей, прекрасно одетый, с аккуратным кейсом на коленях. Дородная женщина, наверно, домохозяйка, в пальто с лисьим воротником – наверное, с плеча какой-то дамы, склонной к благотворительности.
Белый старик, щуплый, но шустрый и розовощекий, в кашемировом пальто, отливающей перламутром мягкой фетровой шляпе и шелковом галстуке. Бормочущее себе под нос существо женского пола неопределенной расовой принадлежности, закутанное в пестрые тряпки, – явно алкоголичка в последней стадии распада.
Все остальные, кажется, безликие статисты в городском пейзаже. За исключением черного бунтаря, который с вызовом уставился на Райдера, все остальные пассажиры изо всех сил старались быть как можно более незаметными. Отлично, подумал Райдер, товар – он и есть товар. Товар с фиксированной ценой.
Вагон дернулся и остановился. Стивер вопросительно взглянул на Райдера, тот кивнул. Стивер заговорил – монотонно, глухо, как человек, не привыкший много разговаривать:
– Все, кто в задней половине вагона, – встали! Всем встать! И побыстрее!
